- Вот так-то лучше, - сказал Вишвакарнак, проводил мастера По до выхода.
Он не взял с него платы. Он взял с него слово, что когда настанет время, он исполнит его просьбу.
- Что за просьба? - спросил мастер По, с трудом выговаривая слова остатками съеденного языка.
- Ты не услышишь ее, пока не пройдешь свой путь, - сказал Мастер Ремесел.
Затем они расстались. Заменившая глаз камера, указывала мастеру дорогу - последний путь, в который отправила его Плиора. И он не мог этому противиться. Приказ стал частью его физической жизни, подчинение - частью его сохранившегося сознания, где было так мало от прежних мыслей. Он стал машиной, слугой, монстром, бродившим в тумане в поисках несуществующего места - древней деревни...
Иногда мастер По вспоминал своих учеников. Это было обычно либо в период голода, либо в период сытости. И если воспоминания приходили вместе с голодом, то он хотел лишь одного - съесть всех, кого он помнил, представлял их свежее мясо, теплую кровь, но потом, когда под руку попадались мелкие твари, населявшие туман, гнилые коренья или травы, и голод ненадолго отступал, в те моменты он вспоминал учеников, чувствуя грусть и понимая, что та жизнь и мир остались в прошлом. Теперь был лишь мир туманов, Вишвакарнак, которому мастер дал обещание и старая камера, заменившая глаз, чтобы помочь мастеру не заблудиться здесь, не сойти с пути.
- Так что за просьба? - снова и снова спрашивал мастер По, вспоминая Вишвакарнака, своего нового создателя, спасителя и палача.
Он убивал остатки его плоти и что-то говорил, говорил, говорил... Вещи, с которыми прежний мастер По мог бы поспорить, попытаться отстоять свою точку зрения, свою веру, но здесь, сейчас... все было иначе. Новый мир оживлял новые инстинкты. Новое тело приносило новые чувства. Новые мысли. Сомнения. Особенно когда позади остались алый туман и мертвый лес, сквозь которые шел мастер По, как казалось ему целую вечность. Но вечность закончилась. Дорога под его ногами оборвалась, устремилась вниз, к поляне, где находились восемь старых хижин. Деревня мертвых. Впервые мастер По увидел жилище тех, кто приходил к нему каждую ночь, говорил с ним, задавал вопросы и давал ответы. Духи Йебан, стремящиеся вернуться в мир, где им уже не находилось места. Он был последним, кто давал наставления перед тем, как они отправлялись сюда. О, зачем Вишвакарнак подарил ему электронный глаз способный видеть так много нового и оставил человеческий глаз, способный плакать!
Сейчас, глядя на деревню мертвых, мастер По рыдал, потому что впервые осознал, какой чудовищной ложью были все те слова, сказанные им этим несчастным. Он принимал от них подарки, которые они передавали своим семьям, и обещал прекрасный сон за гранью жизни. Он делал это, потому что так делали те, кто были в институте Рашилайи до него, и те, кто были до них. Ложь!
Это место не дарило прекрасных снов. Не дарило забвения и покоя. Здесь, среди мрака и хаоса, жили восемь первенцев. Восемь незыблемых творений бессмертных близнецов номмо. Лишь эти восемь душ можно было различить в густой желеобразной массе, окутавшей деревню. Все остальные, отправленные сюда мастером По и его предшественники, составляли ту самую желеобразную массу, окутывавшую восемь перворожденных душ. И только эти восемь первенцев вознесшейся расы имели право на свою индивидуальность. Все остальные были не более чем копией, уродливым творением времени и природы, ошибкой, которой не должно быть в идеальном уравнении бытия - восемь первенцев, обреченных рождаться снова и снова и их жалкие клоны.
Вишвакарнак говорил, что здесь, в Деревне Мертвых, время теряет свои права. Оно властно над теми, кто жив, а тем, кто уже мертв - оно не указ. Но время было везде и всегда. Оно так же вечно, как первое слово, как то бесконечно малое с чего начинается этот мир. Амма - бог всех богов, единая личность миллионов вознесшихся личностей, первородных, их сущность. Время - бесконечно малое всей сущности. Его начало и его конец. Но здесь, в деревне мертвых, время то замедляло, то ускоряло свой бег. Ничто не подчинялось ему, но и ничто не могло подчинить его. Все было во власти времени, и время было во власти всего. Чудовищные метаморфозы сменяли друг друга. Минута превращалась в столетие, а столетие в минуту. Один неверный шаг и ты - пленник времени, для которого следующий шаг наступит лишь спустя годы. Еще один шаг, и ты в мгновение ока, станешь на десяток лет старше. Вечная история и история вечности. Жизнь без окончания и смерть без начала.
Мастер По видел, как дети номмо - эти прекрасные перворожденные существа, покидают эту деревню, чтобы родиться на одной из четырех планет, связанных между собой подпространством. И видел, как они возвращаются к своему вечному истоку, к своему новому началу, обретенному их родителями после вознесения, к своему единому бытию, к своему Амма. И вечная жизнь существует лишь для них. Для всех остальных - хаос и мрак. Они нужны для того, чтобы питать энергией своих создателей, чтобы заставлять вращаться этот механизм жизни, понять который возможно лишь утратив плоть и перейдя на новый виток бытия. И нет никакого чудесного воскрешения. Учение Рашилайи врет. Есть только неизбежность бытия, энергия жизни и смерти, неизъяснимость пути, который для одних уже почти закончен, а для других только начинается. И никто не знает, повторит молодая раса судьбу древней или же напишет свою новую судьбу, пройдет свой собственный путь. Никто не знает, какие машины суждено построить новой расе, и суждено ли построить вообще. Может быть, все это и нужно лишь для того, чтобы питать энергией более мудрых и более древних?