Прав Г. М. Бонгард-Левин: «эволюция структуры оседлоземледельческих культур» получила новый толчок. Но толчок — экономический.
Регион Индийского океана через три тысячи лет еще раз подвергся экономической экспансии, когда в международную торговлю вмешалась Португалия, сделавшись лишним посредником и, вопреки всяким разумным пределам, взвинтив цены. Тогда наблюдался упадок государств, расположенных на северном берегу Индийского океана и всего западного берега (восточного берега Африки). Скорее всего, в начале II тысячелетия до н. э. произошло то же самое.
Кто были эти экономические «посредники»?
Логика подсказывает, что надо искать мореходную цивилизацию, по уровню не уступающую португальской XV–XVI веков.
И она была! Это Крито-Микенская мореходная цивилизация. К началу II тысячелетия, держа в руках уже всю средиземноморскую торговлю, критомикенцы вышли в Индийский океан. И стали такими же беззастенчивыми грабителями-посредниками не только на морских торговых путях, но и на побережьях. Внешняя торговля стала невыгодной для всего побережья южной Азии. В результате — кризис Ирана, Месопотамии, Хараппской культуры. На одной внутренней торговле Хараппская цивилизация не могла существовать, и государство металлургов, гончаров и хлопкоробов пришло в запустение. Соответственно разрушилась веками державшаяся власть.
А укрепления в Хараппе возводились против наводнений.
Около 1350 года до н. э. в результате катастрофического извержения вулкан Тир ушёл под воду, а Микены смыла цунами. Юг Аравии, Иран, Афганистан и Индия стали зависеть только от себя и от отношений между собой.
Междуречье: бесконечная смена эпох
Уже упомянутый в главе о Всемирном Потопе Леонард Вулли раскопал Смоляной холм — так арабы называли гору, где был закрыт от любопытных глаз великий Ур, город-государство, один из многих городов древней Месопотамии.
Много блестящих открытий на счету археологии уходящего века, среди них и это. Двенадцать зимних сезонов продолжались раскопки Вулли. Но ничто не состоялось бы, не будь у археолога ярких и удачливых предшественников. Междуречью Тигра и Евфрата повезло едва ли не больше, чем Египту: великие мечтатели, великие дилетанты прикасались к древностям этой много повидавшей земли, и у них все получалось. Итальянец Пьетро делла Балле буквально наткнулся на Персеполь — город, сгоревший от руки самого Александра Македонского, — а ведь обманутый в своих любовных чувствах странник собирался лишь посетить Иерусалим, чтобы поклониться Гробу Господню. В шестидесяти километрах от Шираза итальянец нашел величественные руины, о которых абсолютно все забыли, но которые все еще охранялись гигантскими статуями львов. Там делла Балле обнаружил древнейшее письмо — клинопись. И было это в начале XVII века. Пьетро подсчитал клинописные знаки, обнаруженные им в покинутом городе: при поверхностном взгляде таких знаков было более ста. Наблюдательность «туриста» позволила ему сделать один очень важный вывод: скорее всего, эта письменность должна читаться слева направо, поскольку концы «клинышков», выведенных острой палочкой по сырой глине, смотрят вправо.
Европа была потрясена находкой итальянца. Тут же разгорелся теоретический спор и по поводу клинописи, и по поводу развалин. Не утруждая себя путешествиями, в салонах и библиотеках был сделан правильный вывод: делла Балле нашёл столицу древней Персии, основанную знаменитым Киром, завоевателем Вавилона.
Но ещё целых два века оставалось до того момента, как клинописные знаки заговорили. Правда, сказали они тоже очень немного, но уже в исследовании древней Азии наступил прогресс. Нельзя сказать, что Георг Фридрих Гротефенд был совсем дилетантом — все-таки учитель латыни и греческого. Да и сам город Гёттинген, где в самом начале XIX века жил учитель, славился университетом и профессорами. Зато Гротефенд был известен, как мастер по разгадыванию ребусов: сейчас это часто именуют хобби. И надо же было случиться тому, что в руки учителя попал текст из Персеполя! И он, поклявшийся прочесть его, причем поклявшийся прилюдно, приступил к разгадыванию. Учитель заметил — ибо взгляд его был свежим и не отягощенным знанием вопроса, — что текст состоит из трех частей. Сделав гениальное предположение, что он написан на трех языках, Георг приступил к изучению древней истории Персии. И, узнав у древних авторов, что царь Кир победил Вавилон, Гротефенд решил, что главным текстом должен быть древнеперсидский, а два других — языки двух самых многочисленных из завоёванных народов. А догадавшись, что один из знаков символизирует царственность, учитель предположил: фраза, повторенная в тексте дважды, является длинным титулом царя. Путём других предположений Георг Гротефенд прочёл: