В тот же год Кокран наблюдал, как тысячи спрингбоков проносились через поселок Кенхардт. Чуть ли не все жители этого местечка стреляли по стаду прямо со своих крылец. Это была, вероятно, наиболее опустошительная миграция, какую только могли припомнить очевидцы. Полиция предупредила об опасности и раздавала патроны фермерам за полцены. Ущерб был нанесен колоссальный, но он мог бы быть еще больше, если бы это вторжение неожиданно не остановилось. Огромное стадо спрингбоков вдруг развернулось и помчалось обратно в сторону Калахари. Говорят, что там, позади, выпали дожди, и северный ветер донес до антилоп через сотни миль запах сырой земли и свежей травы, перед которым они не могли устоять.
Один фермер из района Кальвинии показал мне плато, которое плавно поднималось с равнины, но заканчивалось обрывом. Много лет тому назад, сказал он, бушмены увидели тысячи спрингбоков, пасшихся там во время миграции. Они хитро отогнали их к обрыву, а затем выпустили стрелу в антилопу, которая была у самого его края. Как они и ожидали, раненая антилопа рванулась в сторону обрыва, и стадный инстинкт толкнул тысячи антилоп последовать за ней. И итоге у этих бушменов был самый большой праздник за все столетие. Весть об этом облетела все кланы, и они долго жадно ели и плясали. В течение еще многих лет кости спрингбоков лежали в глубокой впадине у подножия обрыва.
Похоже, что ни одному из профессиональных натуралистов не доводилось наблюдать миграции спрингбоков. Поэтому научная картина этого явления может быть воссоздана лишь на основании слухов и скудных воспоминаний фермеров, охотников и путешественников. Джон Миллейс сумел нарисовать антилоп, но лишь несколькими фотокамерами удалось запечатлеть эти многотысячные стада. Описания этого природного явления весьма яркие и воссоздают его достаточно хорошо пока дело не доходит до попыток наблюдателей объяснить природу миграций.
Миграции спрингбоков, в основном, имели место в бывшей Капской колонии. Случались они и в Оранжевом Свободном Государстве, и в Трансваале, но по-настоящему огромные стада можно было встретить только в Калахари и Кару. Ван Рибек и его люди, основавшие Капскую колонию, никогда не видели спрингбоков. Лишь два века назад английский садовник, Фрэнсис Мэссон из ботанического сада в Кью оставил первое описание этой антилопы. Мэссон сопровождал доктора Тунберга в район, который назывался Koud Bocke Veld, или «холодная страна антилоп, получившая это имя из-за вида животных, зовущихся спрингбоками». Мэссон заявлял: «Это животное, когда за ним охотятся, вместо того, чтобы бежать, совершает удивительные скачки и прыжки».
Во время следующего путешествия Мэссон сообщал, что из-за того, что Холодный Боккевельд заселили белые люди, спрингбоков стало там уже не так много, как раньше. Однако раз в семь или восемь лет спрингбоки сбивались в стада в сотни тысяч голов и двигались так по всей стране, не оставляя за собой ни травинки, ни кустарника. Крестьяне были вынуждены охранять свои кукурузные поля днем и ночью, иначе спрингбоки могли обречь их на голод.
Мэссон отмечал, что за мигрирующими спрингбоками всегда следовали львы. «Замечено, что там, где львы — там большие открытые пространства», — писал он. (Один более поздний наблюдатель заявлял, что лев, которого несло лавиной антилоп, был затоптан насмерть, но до этого ему было на кого направить свою ярость.) Сам Мэссон признавал, что сам не видел стадо спрингбоков более чем в двенадцать голов, но он встретил группу голландцев преследовавших бушменов, и они сообщили ему, что видели огромные стада спрингбоков на севере.
Тогда появилась и первая из множества гипотез. Мэссон думал, что антилоп вынуждал двигаться на юг наступающий сухой сезон. Когда выпадали дожди, они возвращались в глубинные районы Южной Африки.
Поэт Томас Прингл пришел к тому же мнению полвека назад, когда увидел территорию в районе реки Литтл-Фиш, усеянную спрингбоками насколько только хватало глаз. «Мы подсчитали, что иногда в поле нашего зрения было не менее двадцати тысяч этих прекрасных животных, — сообщал Прингл — Вероятно, то была часть одной из огромных масс, животных, которые после длительной засухи иногда наводняют колонию, приходя их северных пустынь».
Ланддрост (позже сэр Андриес) Стокенстроом из Грааф-Рейнета писал министру колоний о спрингбоках в 1821 году, когда стояла величайшая засуха. «Они приходили из выжженной пустыни такими ордами, что любые попытки описать их с помощью цифр выглядели бы жалкими, — сообщал он. — Только очевидец может поверить в то, что владельцы бросали фермы: эти животные приводили все вокруг в такое истощенное состояние, что уже было просто невозможно содержать на фермах рогатый скот».