Стокенстроом писал по поводу миграции антилоп и Принглу: «Человек, который с восхищением смотрит на спрингбоков, небольшими группами пасущихся на равнине, едва ли сможет вообразить, что эти живописные орнаменты, украшающие пустыню, часто могут нести столько же разрушений, что и саранча. Невероятные количества этих животных, которые иногда потоком устремляются с севера во время затяжной засухи, приносят фермерам невообразимое горе».
Когда спрингбоки приближаются, — говорил Стокенстроом, — фермеры окружают свои поля кучами сухого навоза, этого топлива гор Снееувберг, и поджигают их в надежде, что стадо свернет в сторону, напутанное дымом. Но это редко оказывается эффективным средством. Часто антилопы в своем паническом бегстве увлекали с собой стада овец, и их владельцы так никогда их больше не видели.
Стокенстроом много думал о тайнах этих миграций, и смело утверждал, что, хотя фермеры и не знали, в чем причина, он разгадал загадку. Спрингбоки, подчеркивал он, размножаются в пустынях к югу от Оранжевой реки. Там стада находятся в полной безопасности, если не считать случайных бушменских охотников. Постепенно в пустыне антилоп становится слишком много. А затем в результате засухи источники иссякают, а почва иссыхается. Жажда вынуждает спрингбоков покидать пустыню, и они возвращаются туда лишь тогда, когда на их уединенных равнинах выпадают дожди.
Такова была точка зрения Стокенстроома. Немного позже известный охотник, майор Корнуоллис Харрис, видел в Западном Грикваленде район «буквально белый от спрингбоков, мириады которых покрывали равнины».
Он сделал вывод: «Из-за нехватки во время засухи воды в прудах, на которые полагаются спрингбоки, они как проклятье устремляются со своих родных равнин к югу».
Сэр Джон Фрейзер, чей отец был священником голландской реформатской церкви в Бофорт-Уэсте в 1849 году, записал свои яркие впечатления о вторжении спрингбоков в поселок в том году. Как-то в поселок с возбужденным видом въехал smous (разносчик) и сказал людям, что бесчисленное стадо антилоп движется в эту сторону, оставляя позади себя совершенно голый вельд. Его сообщение не восприняли всерьез. Вскоре после этого жители Бофорт-Уэста проснулись как-то утром от топота копытных чуть ли не всех видов. Спрингбоки заполнили улицы и сады, а с ними мчались антилопы уайлдбисты, блесбоки, эланды и квагти. В течение трех полных дней трекбокке двигались через поселок, и за собой они оставили вельд, выглядящий, как после пожара.
Некоторые наблюдатели утверждали, что массовая миграция обычно начиналась с того, что небольшие стада спрингбоков начинали проявлять беспокойство и искать себе подобных. Антилопы собирались во все большие и большие стада, которые двигались столь же неотвратимо, как прилив. Иногда трекбокке шли по каким-то своим, инстинктивно выбранным тропам. Их детеныши мигрировали в своеобразных «движущихся яслях» — как бы отдельным стадом с краю от основной части антилоп; когда спрингбоки останавливались, самки навещали их и кормили своих малышей. Иногда огромные группы антилоп пугались чего-то и, изогнув спину дугой, начинали делать свои двадцатифутовые прыжки. А затем обращались в массовое паническое бегство, стремительно бросаясь вперед быстрее и гораздо грациознее лошадей. Они жадно и поспешно щипали траву и двигались дальше, оставляя за собой лишь голую землю. На фермах они прорывались через любые проволочные заграждения, какие только встречали на своем пути. Бесстрашно устремлялись потоками между усадьбами и надворными постройками. Заполняли запруды и безжалостно затаптывали своих тонущих собратьев в грязь.
Небольшую миграцию наблюдал в 1867 году Дэвид Ливингстон и составил о ней собственное мнение. Он обнаружил, что спрингбоки часто покидают северные районы в периоды, когда и вода, и трава там в изобилии. «Причина миграции, похоже, кроется в их предпочтении к местам, где они легко могут видеть приближение врага», — предположил Ливингстон.
«В высокой траве антилопы часто приходят в ужас. Это чувство у спрингбоков проявляется в большей степени, и они начинают обнаруживать беспокойство, когда в Калахари вырастает высокая трава. По мере их продвижения вперед и роста численности стад пастбища так скудеют, что они вынуждены пересекать Оранжевую реку и превращаются в подлинный бич для фермеров, разводящих овец на землях, где любимого корма для их животных крайне мало», — отмечает путешественник.
Я нашел подтверждение теории Ливингстона в более поздних наблюдениях Дж. У. Пенрайса, натуралиста, который изучал поведение стад спрингбоков в прибрежной полосе Анголы. «В определенные времена года они собираются в одно огромное стадо и движутся в сторону других вельдов, где вновь разбиваются на более мелкие группы, — писал Пенрайс— Никогда нельзя встретить спрингбока в районе, где высокие травы. Такое впечатление, что им нравится, когда они могут видеть все вокруг. Как-то в особенно дождливый год на побережье трава выросла очень высокой, и в результате все антилопы двинулись южнее, на вельд, где песчаные почвы».