Собственно, нет ничего удивительного в том, что для обмена шпионов столь высокого ранга место было выбрано уединенное, пустынное, но в то же время романтическое, с красивой природой, располагавшей к покою и размышлению. У моста Глиникер Брюкке была своя интересная история. Когда-то вдоль реки располагались охотничьи угодья, где любил бродить с ружьем его величество прусский король, резиденция которого располагалась в Потсдаме. Он-то и повелел для удобства проезда на другую сторону реки соорудить мост, чтобы там пострелять уток. Мост построили в конце семнадцатого века, позднее от него протянулась дорога в Берлин. Долгие годы он был из древесины, служил, в основном, королям и придворной свите, сопровождавшей своего сюзерена. И хотя бревна проезжей части были плотно подогнаны одно к другому по всей длине моста — триста метров, кареты громыхали по нему так, что его величество затыкало уши. Стоявшие по обеим сторонам проезжей части постовые солдаты вытягивались в струнку и отдавали честь. Позднее мост расширили, у солдат появилась новая функция — проверять таможенные декларации и брать с проезжавших купцов плату. И только государственные чиновники и почтовики освобождались от дани, со всех остальных проезжавших плата взымалась еще долгое время. Мост Глиникер Брюкке значительно сократил путь из Потсдама в Берлин, в карете до столицы германского государства доезжали за три часа. С годами дерево сменило железо, потом выросли фермы, и в период прихода к власти нацистов в 1933 году мост Глиникер Брюкке исправно служил для проезда автомобильного транспорта из Берлина в Потсдам и обратно. С точки зрения сегодняшней архитектуры это обычное инженерное сооружение с двумя железными полусферическими фермами, которое соединяет два берега реки Хавель. И не представляет собой никакой особой достопримечательности. Его основная изначальная функция заключалась в том, чтобы соединить два города кратчайшим путем. От моста в сторону Берлина сегодня убегает Потсдамское шоссе, весь путь на автомобиле до района Целендорф при разрешенной скорости пятьдесят километров в час занимает максимум десять — пятнадцать минут. В последние дни битвы за Берлин отступавшие фашистские части взорвали мост, фермы обрушились, упали в воду. И только через несколько лет, после длительных переговоров между представителями восточной части Германии и Западного Берлина, мост восстановили, но движение по нему было полностью прекращено — он превратился в государственную границу, разделившую когда-то единую страну на два лагеря — лагерь социализма и лагерь капитализма.
Г. Пауэрс
Обмен Абеля на Пауэрса на мосту Глиникер Брюкке не хотели афишировать ни советская сторона, ни американская. Мост, как пункт обмена, мог пригодиться в перспективе еще для других схожих операций. Так, собственно, в дальнейшем и произошло. Но сохранить тайну долго не удалось. Западные журналисты со временем разнюхали, где обменяли Пауэрса, на кого обменяли, в каком месте, и назвали его — мост Глиникер Брюкке через реку Хавель, на границе Западного Берлина и Потсдама. Спустя некоторое время после обмена в западной прессе появилась информация о прошлом советского разведчика Рудольфа Абеля, который якобы до войны работал в Берлине под крышей советского посольства. Называлась его вторая фамилия — Аволкин, и занимался он своими «торговыми делами». Еще ранее он учился в гимназии Лейпцига, потом поступил в Технический университет Берлина, закончил его с отличием. Потом уехал в Москву, где учился в закрытой военной академии, которую создал Лев Троцкий, и снова вернулся в Берлин, откуда уехал работать в город Йену на завод Карла Цейса, где изготавливались точнейшие оптические приборы. И работал он там вплоть до прихода нацистов, когда ему предложили уехать из страны, так как его внешность смахивала на еврейскую…
Все это выдумки. Ни единого слова правды. Они появились в немецкой прессе с подачи, очевидно, советских специальных органов, вбросивших эту информационную «утку» с одной целью — запутать, напустить туману и скрыть подлинное прошлое своего разведчика-нелегала, чтобы не подпустить никого к истинному следу, к его настоящей фамилии и к биографии. Вполне справедливо опасались навредить остававшимся на свободе людям, которые сотрудничали с Рудольфом Ивановичем. На самом же деле, и об этом стало известно не так давно, когда были рассекречены некоторые документы с Лубянки, Рудольф Иванович Абель был выходцем из немецкой обрусевшей семьи, проживавшей в районе Рыбинска. Его отец, Генрих Фишер, человек левых убеждений, в 1901 году уехал из России в Великобританию, где у него спустя два года от русской жены родился сын, которого назвали Вилли. Итак, настоящее имя и фамилия Рудольфа Абеля были Вилли Фишер. В Германии он не работал, там не учился, хотя немецкий язык знал, так как корни у него оставались немецкие. На самом деле он учился в Лондонском университете, подавал большие надежды, но в 1920 году вместе с семьей вернулся в Москву, работал переводчиком в Коминтерне, потом закончил курсы радиста. Учился далее в Институте востоковедения, поступил на службу в органы, где приобрел специальность радиста. Единственная его связь с немцами отмечена в годы Второй мировой войны, когда он изображал из себя немецкого офицера, который присутствовал на допросах заброшенных из Германии парашютистов и участвовал в радиоигре с немецкой разведкой. После войны его через Канаду заслали в Штаты, где он девять лет занимался своей основной разведывательной работой, добывал данные о разработке американцами атомного оружия. На нелегальном положении он оставался вплоть до ареста в 1957 году. Но когда пришли его забирать, то он назвал себя Рудольфом Абелем, именем своего погибшего друга. Сделал это с одной целью — таким образом информировать Москву о своем аресте.