До этого ни в одной из регат Кроухерст не вел себя таким непонятным образом и не находился в состоянии близком к помешательству Многие думают, что на психику яхтсмена повлияло долгое и напряженное одиночное плавание. Но он всегда совершал одиночные плавания. И только этим психические отклонения объяснить нельзя. И хотя трагедия произошла достаточно далеко от Бермуд (в 1100 километрах к юго-западу от Азорских островов), она может объяснить некоторые особенности бермудских вод. Дело в том, что существует целая серия «бермудских рассказов», которые можно обобщить под единым названием — «свидетельства выживших». Объединяет их то, что люди, оказавшиеся в треугольнике и имеющие особый склад психики или же находящиеся в стрессовой ситуации, испытывали разного рода видёния и даже переживали откровения, на которые в нормальных условиях никогда не были способны.
Насколько близко была от Бермуд яхта Кроухерста 1 июля 1969 года, мы не знаем. Когда ее обнаружили, со времени гибели яхтсмена прошло 9— 10 дней, и яхта могла при попутном ветре пройти значительное расстояние. Так что психическое расстройство Кроухерста может быть тоже связанным с треугольником.
По поводу гибели Кроухерста существует, впрочем, и другое мнение. Дело в том, что яхтсмен принимал участие в кругосветной регате. Но некоторые считают, что он только имитировал участие в кругосветке, а сам в это время плавал в водах между Америкой и Африкой, стараясь держаться в тени и не попадаться никому на глаза. В своем судовом дневнике он якобы записывал прохождение несуществующего маршрута, отчего в конце концов и сошел с ума. Вот как выглядит эта версия, приведенная в Энциклопедии мировых сенсаций:
В марте 1968 года газета «Санди тайме» решила провести безостановочную кругосветную гонку на приз «Золотой глобус». Так как правилами предусматривалось, что яхтсмены могут стартовать в разное время и из различных портов, были учреждены два приза: один за самое быстрое плавание и другой — для первой яхты на финише… Во избежание курьезов вроде участников, выступающих в корытах, было организована комиссия по отбору яхтсменов для участия в гонке.
Подал заявку некто Чей Блит. Его, конечно, допустили, ведь он как-никак пересек Атлантику на гребном судне. Джон Риджуэй, бывший офицер специальной авиадесантной службы, партнер Блита по переходу через Атлантику, тоже был легко допущен к гонке. Опытным моряком был признан двадцативосьмилетний офицер торгового флота Робин Нокс-Джонстон.
Комиссия, конечно же, не могло не удовлетворить заявку Дональда Кроухерста… Но у него по-прежнему нет ни яхты, ни денег на ее покупку. ‘Соискатель чемпионских лавров решил обе проблемы в характерном для себя стиле: уговорил своего долготерпеливого благодетеля Стэнли Беста дать ему в долг еще 6 тысяч фунтов стерлингов. Он убедил Беста, что для него это будет самая выгодная финансовая операция… Положив деньги в банк, Кроухерст быстро нашел две кораблестроительные фирмы, которые готовы были взяться за авральную работу.
Стоял уже май, а по условиям гонки участники должны были принять старт не позднее 31 октября. В последующие недели, наблюдая за успешной подготовкой к гонке своих соперников — Риджуэя, Блита и Нокса-Джонстона, Кроухерст все больше впадал в отчаяние. Кроме него собирался стартовать на тримаране еще только один участник — офицер британских ВМС Найджел Тетли. Вскоре и его яхта была готова к отплытию.
Кроухерст начал посещать занятия по радиотелеграфии. Он нанял бывшего репортера с Флит-стрит Роднея Холлуорта, владельца информационного агентства в Тейнмауте, Девоншир. Холлуорт организовал Кроухерсту поддержку общественности. Кроухерст назвал свою яхту «Тейнмаутским электроном».
Время летело. Яхта еще не была готова, а в поведении Кроухерста начали проявляться отклонения от нормы. Он стал излишне раздражительным, то и дело устраивал скандалы с друзьями или впадал в уныние. Создавалось впечатление, что он вдруг осознал, на что решился. Но будущий мореплаватель зашел уже слишком далеко, отступать было поздно.
Столкнувшись на тренировке с паромом, Кроухерст повредил один из трех корпусов яхты. После этого в ней стали выявляться различные дефекты. Например, на определенной скорости ослабевали болтовые и винтовые соединения, Кроухерст все более отчаивался, местным яхтсменам стало очевидно, что путешествие обречено. 30 октября, в ночь перед отплытием, Кроухерст признался жене: «Я недоволен яхтой, она плохая. И я не готов к гонке». Произнеся эти слова, он расплакался. Позднее Клер говорила: «В ту ночь я вела себя глупо». Она считает, что это был обращенный к ней крик о помощи. Услышь она его, Кроухерст мог бы использовать последний шанс и отказаться от участия в гонке.