Разбудили его раздающиеся по другую сторону парусинового занавеса звуки боцманского свистка, крики «Вахта левого борта!», ругательства, стоны и шарканье. Широко раскрыв глаза, Джон глядел в темноту и довольно долго пытался сообразить, что за странный сон ему снится, но потом события последних двух дней вихрем пронеслись у него в голове. Джон повернулся на бок и вскрикнул от испуга, когда гамак чуть было снова не выбросил его на палубу.
— Спи себе, — раздался сонный голос Тома из гамака, что висел слева от Джона, на расстоянии вытянутой руки. — Это пока только смена вахты. Нам еще не надо вставать. Рано совсем.
Джон недовольно буркнул в ответ. Несмотря на холод, воздух в закутке был таким спертым от смеси запахов просмоленных канатов, зловонного дыхания и немытых тел, что дышать было трудно. Кругом раздавались непривычные звуки — басистые раскаты храпа со стороны Джейбеза Бартона, более тоненькое посвистывание из-за перегородки, отделявшей крохотную каюту мистера Тауса, слабенькое поскуливание Дейви, глухие удары и крики, дребезжание колокола и нескончаемое поскрипывание деревянных балок корабля.
«Где ты, отец? — подумал мальчик. — Спишь ли? Или не спишь и думаешь обо мне?»
Ему вдруг стало ужасно, невыносимо грустно. Джон шмыгнул носом и сердито вытер его уголком одеяла. А потом вдруг почувствовал, как с той стороны, где спал Кит, протягивается рука. Она взялась за край его гамака и легонько покачала из стороны в сторону. Ощущение это оказалось удивительно уютным и успокаивающим — как будто Джон снова стал младенцем, укачиваемым в колыбели.
И он, неожиданно для себя, снова заснул.
Глава 12
В половине седьмого судовой колокол поднял всю команду на ноги, но Джон спал так крепко, что ничего не услышал. Резкие команды «Подъем! Снимать гамаки!» и пронзительные свистки боцмана почти не проникали в его сны.
Разбудил его сильный удар трости, безжалостно обрушившейся на его спину.
— Эй, ты там! А ну вставай!
Джон развернулся, одновременно пытаясь сесть. Гамак снова ушел из-под него, и мальчик весьма болезненно приземлился на жесткие доски палубы. Кит, Том и Дейви уже успели одеться, отвязать гамаки от балок и аккуратно вложить в них одеяла. Теперь они складывали гамаки, скручивая их в тугие ровные свертки.
Джон торопливо попытался сделать то же самое, но у него всё скомкалось, и он начал заново.
— Вот так, — показал Том, отпихнув Джона в сторону, и сам скатал его гамак.
Кит с Дейви уже исчезли за занавеской, таща под мышкой свернутые гамаки.
— Пошли скорее, — поторопил Том. — Надо успеть всё убрать до того, как мистер Таус начнет проверять. Запомни, что лучше не попадать ему под руку, когда он обнаружит, что ты что-то не сделал или сделал плохо.
Джон покорно затрусил за Томом. Последние остатки сна моментально выветрились, как только он оказался на верхней палубе. Свежий утренний воздух подействовал на него точно ведро холодной воды. В первое мгновение у Джона даже дыхание перехватило, но уже в следующее он полной грудью вдохнул пряный соленый ветер.
Палуба кишела матросами — босыми, с заплывшими глазами и покрасневшими носами. Многие из них еще не пришли в себя после вчерашней попойки. Они зевали и почесывались, мрачные и неразговорчивые. Меж ними, раздавая команды направо и налево, сновали офицеры с линьками[6] в руках — выбритые, подтянутые в синих мундирах с золотыми галунами.
Воздух прорезала очередная трель свистка.
— Всем наверх! Поднять паруса!
Внезапная дрожь словно бы пробежала по всему кораблю — от носа до кормы. Это сотни матросов ринулись вверх по мачтам, чтобы отвязать паруса от реев, к которым они сейчас были подтянуты. За ночь все: женщины, торговцы и гости — покинули «Бесстрашный», их стряхнули с него, точно мух с одеяла. Последняя припозднившаяся лодчонка с веселыми девицами торопливо плыла к берегу. Вчерашние подружки весело махали морякам на прощание, но те, в единый миг превратившись из кучки пьяного сброда в умелую, дисциплинированную команду, словно бы уже позабыли их.
Повсюду вокруг Джона матросы натягивали или, наоборот, ослабляли канаты. На палубе кипела работа. Снизу раздавалось дружное пение пятидесяти глоток — это особая команда с усилием вращала гигантскую лебедку, чтобы поднять якорь.
6
Линёк — короткая смоленая веревка с узлом на конце, используемая на судах для телесных наказаний матросов