Вопреки всему Джон не мог подавить восхищения. Быть может, очень скоро он сам окажется на таком вот корабле, будет, как те матросы, сновать по вантам. Мысль устрашила его, но вместе с тем и почти преисполнила восторга.
Мальчик обернулся, выглядывая отца. Патрик всё еще стоял возле врача и, к удивлению Джона, улыбался. В груди мальчика разгорелась безумная надежда. Неужели отец сумел сделать невозможное? Неужели их освободят? Подныривая под натянутыми канатами и огибая прочие препятствия, Джон кинулся туда.
— Папа, что происходит? Нас отпускают?
Улыбка на лице Патрика поблекла.
— Нет, Джонни. На это шансов никаких. Но наш превосходный доктор обнаружил, что я не слишком-то гож для матросской работы. А по крайне удачному стечению обстоятельств как раз сейчас требуется писарь капитану на борту… как, любезнейший сэр, называется этот корабль?
Врач уже снова склонился над гроссбухом и ответил, не поднимая глаз:
— Корабль Его величества «Великолепный».
— Корабль Его величества «Великолепный»! — восторженно повторил Патрик. — Выходит, самые страшные мои кошмары всё же не сбудутся. Капитанский писарь! У меня будет своя каюта, где, Джонни, безусловно, отлично разместишься и ты…
Врач резко поднял голову;
— Разместится в вашей каюте? Этот вот мальчик?
— Это мой сын, — просиял Патрик. — Должно быть, вы просто не осознали этого. В высшей степени несчастливые обстоятельства вынудили нас на столь отчаянный шаг…
— Об этом и речи быть не может. — Врач, временно сделавшийся жертвой обаяния Патрика, снова утратил к нему какой бы то ни было интерес. — На борту «Великолепного» полный комплект юнг. Ваш сын отправится на «Бесстрашный». Я как раз только что слышал, как там дали залп. Скоро оттуда пришлют шлюпку за пополнением.
Краска отхлынула у Джона с лица. Патрик тоже залился мертвенной бледностью.
— Разлучены! — вскричал Патрик. — Нет, нет, дорогой мой сэр, это решительно невозможно! Мое единственное дитя, всего лишь двенадцати лет отроду!
Врач покачал головой:
— Смиритесь, мистер Барр. Я сделал для вас всё, что мог. Вы везучий человек. Шансы простого рекрута попасть в писари к самому капитану крайне малы. Но чудес я не творю. — Он поглядел на Джона и улыбнулся, точно увидел его в первый раз. — Ты паренек крепкий. На «Бесстрашном» тебе будет хорошо. Превосходный корабль с весьма уважаемым капитаном, отменной дисциплиной и довольной командой. Они сделают из тебя человека, юный Джон. Когда-нибудь ты еще будешь меня благодарить. А теперь, пожалуйста, отойди. Сегодня у меня еще уйма работы.
Глава 7
Следующие несколько часов прошли в оцепенении и полном смятении духа. Патрик был так ошеломлен новым ударом судьбы, что не мог вымолвить и слова — лишь немо бродил по пятам за сыном, которого увели, чтобы выдать матросскую одежду. Лишь когда Джон облачился в не по росту длинные белые штаны, рубашку с длинным рукавом, жилет и коротенькую синюю курточку, Патрик снова обрел дар речи.
— Слово даю, Джонни, — надтреснутым голосом промолвил он, завязывая на загорелой шее сына красный шейный платок и водружая на копну густых белобрысых волос соломенную шляпу. — Теперь ты заправский моряк. Видела бы тебя твоя мать, бедняжка…
Он отвернулся и звучно высморкался в носовой платок.
Джон наклонил голову, осматривая себя. Новая одежда словно бы сделала его совсем другим человеком, на несколько лет старше. И, несмотря на страх перед скорой и неминуемой разлукой с отцом, мальчика пробрала дрожь радостного возбуждения. Он расправил плечи. Недавно он сильно вырос, и старая одежка изрядно жала ему в плечах. Зато новая куртка свободно болталась — на вырост.
Отец с сыном перебрались в тихий уголок палубы, подальше от криков, свистков и сутолоки. Теперь к кораблю одна за другой потянулись шлюпки и суденышки, привозящие припасы и посыльных, а увозящие группки новоиспеченных моряков. Где-то глубоко-глубоко в животе у Джона накрепко угнездилась щемящая, глухая тоска, но мальчик видел: Патрику еще хуже.
— За меня не волнуйся, папа, — озабоченно произнес он. — Со мной всё будет хорошо. Мы уж как-нибудь придумаем способ снова быть вместе. Надолго они нас не разлучат.
Патрик лишь застонал.
— Эй, парень! Бери-ка. Это твое.
Матрос, что помогал выдавать форму, протянул мальчику его заново перевязанный узелок, заметно увеличившийся в размере — ведь теперь там лежала еще и старая одежда, а также запасной комплект морской формы.
— Спасибо, — отсутствующе поблагодарил Джон, беря из рук моряка сверток и снова поворачиваясь к отцу.
Пронзительная трель свистка возвестила о прибытии очередного суденышка, и еще несколько человек поднялись на борт приемного корабля.
— Всё пополнение на корабль Его величества «Бесстрашный»! — разнесся по палубе громкий повелительный крик. — По лодкам! Живей, ребята, пошевеливайтесь!
— Уже! Нет! Нет! — вскричал Патрик, сжимая Джона в объятиях. Но тот отчаянно забился, стараясь вырваться. И в этот момент за спиной отца он увидел два пронзительных черных глаза и вытянутое бледное лицо. От страха сердце мальчика бешено забилось.
— Отец, пусти! Там мистер Крич!
Их недруг, в свою очередь, тоже увидел Барров и теперь проталкивался сквозь плотную толпу на палубе. За спиной у него виднелись двое военных.
— Вон он, вор! — Голос мистера Крича звучал резко и визгливо. — Я, так уж и быть, согласен с тем, что его не могут отдать в руки правосудия, как он того заслужил, но всё равно настоятельно требую, чтобы мне возвратили украденное им имущество.
Патрик уставился на него. На лице его изумление боролось с негодованием.
— Вор? Сперва меня обвиняют в убийстве, а теперь еще и в воровстве? Да как вы смеете, сэр? Как вы смеете?
— Кожаная котомка, — указал мистер Крич своим сопровождавшим. — Бумаги в ней принадлежат мне. И я требую, чтобы он немедленно их вернул.
Гнев Патрика сменился презрением. Расправив плечи, мистер Барр исполнился величавого достоинства.
— Вы, сэр, лжец и мошенник. Котомка, вами помянутая, содержит документы, имеющие важность лишь для меня: несколько писем, оставшихся на память о дорогой моей жене, да несколько бумаг касательно моего поместья… ах да, моего бывшего поместья. Джонни, открой котомку. Покажи джентльменам ее убогое содержимое.
Джон посмотрел на стол, куда положил котомку перед тем, как переодевался. Ее там не было. Он заглянул под стол, поискал на палубе рядом, сунулся за стоявший рядом бочонок. Котомки нигде не было видно.
— Но она только что лежала здесь! Папа, она пропала! Ее кто-то украл! Тот матрос, что завязывал мне узел, небось он и взял!
Рука мистера Крича метнулась вперед. Пальцы до боли сжали плечо Джона.
— Даже не думай меня обмануть! Давай котомку! Живо!
Джон попытался высвободиться, однако мистер Крич стиснул его еще больнее.
— Да ее у меня нет! Разве не видите? Ее тут нет! Отец, ну скажи ему!
Патрик с неожиданным для него проворством и силой стряхнул руку мистера Крича с плеча Джона. Сам он, похоже, отнесся к потере котомки философски.
— Стыдитесь, сэр, — уничтожающе заявил он, — столь подло нападать на невинного мальчика. Зачем вы хотите снова ограбить нас, лишить и последнего? Из-за вас я уже и так потерял и дом, и доброе имя, и сына. Утрата остальных жалких пожитков в сравнении с этим для меня ничто. Я даже рад, что вмешательство судьбы лишило меня котомки раньше, чем вы успели запустить туда свои грязные руки!
— Обыщите корабль! — с отчаянием в голосе завопил мистер Крич и повернулся к одному из моряков. — Я настаиваю, я требую обыскать корабль! Плачу вдвойне.
Моряк беспокойно оглянулся по сторонам.
— Потише, сэр, прошу вас. Больше мы вам ничем помочь не можем. Мы и так уже сильно рискуем. Если капитан узнает, ему это очень не понравится. Пойдемте с нами. Тут уже ничего не поделаешь.