Пластун старых времен. Современный рисунок.
Охота на медведя. София Киевская. ХІ в.
В-третьих, в этом предании упомянуто старинное название казаков-холостяков, которые постоянно жили на Сечи — «сиромахи», то есть волки, свидетельствует о ее чрезвычайной древности, ведь у индоевропейцев военные союзы неженатых мужчин, которые отождествляли себя с волчьими стаями, известные еще со времен арийского расселения, то есть за три тысячи лет до Христа. К тем же временам, вероятно, относится и рассказ, который автор считает фантастическим, о девице Харсии, которая царствовала в тех землях над каким-то таинственным народом, может быть давним отголоском воспоминаний о царстве амазонок, которое было в тех краях. То, что казаки считали себя наследниками амазонок вспоминал еще в 1708–1709 годах в своем дневнике словацкий путешественник и дипломат Даниэл Крман: «Правдоподобно, что запорожцы унаследовали многое от амазонок — этих неслыханно воинственных и безумно смелых женщин, которые сравнялись славой и превышали отвагой мужей, и которые, как говорят, жили в Скифии около Днепра»(93, 113). Следы пребывания амазонок на Украине подтверждаются и другими источниками, о чем мы будем говорить позже.
Пластуны жили в симбиозе с природой, занимались животноводством и охотой, что было замечательным прикрытием для ведения тайной деятельности, а также важным элементом тренировки. Ведь охота, как стрельба по движущимся мишеням, является чрезвычайно эффективной тренировкой казацких стрелков. Кроме того, охота учит маскироваться, ориентироваться на местности, разбираться в следах животных и людей и многое другое. Охота же на крупного зверя или хищников, особенно без огнестрельного оружия, развивает смелость, ловкость и хладнокровие. Недаром же и киевский князь Владимир Мономах в своем «Поучении» включает охоту в число важнейших занятий для воина. В Карпатах гуцулы, которые славились своей храбростью, больше всего любили охотиться на крупного зверя с холодным оружием. Кубанский историк Иван Попко отмечал, что черноморские казаки вырабатывали меткость и силу удара пикой добывая рыбу острогой.(149, 95–96).
Черноморские пластуны. Рисунок XIX в.
Черноморец. Со старинного рисунка.
Несмотря на все старания оккупационной историографии замолчать, затереть, а то и вовсе вычеркнуть пластунов из истории Запорожья, их следы мы постоянно там находим. В реестре кошевого атамана Запорожской войска упоминается атаман Пластун, который был кошевым с 29 сентября 1666 по 18 июня 1667 (218, 528). Историк А. Скальковский в своей «Истории Новой Сечи» вспоминает даже количественный состав Пластуновского куреня на Запорожье еще до переселения на Кубань: в 1755 году к куреню был приписан 441 пластун, в 1759 году — 541 пластун, в 1769 году — 269 пластунов (169, І, 50–51). А Дмитрий Яворницкий в своей знаменитой «Истории запорожских казаков» вспоминает Пластуновский курень среди первых 38-ми куреней Запорожской Сечи (222, І, 126). При переселении Черноморцев на Кубань в 1792–1793 годах в Пластуновском курене было 185 мужчин и 75 женщин, причем из Запорожья было 3 старшины и не из Запорожья — 1, из Запорожья — 124 пластуна, 31 пластун из других местностей Украины и 28 свободных людей, которые присоединились к куреню (85, 200–201).
Много пластунов было участниками гайдамацких отрядов, о чем свидетельствуют многочисленные документы. Так, пластуны Семен Лысый и Василий Сараджик в 1734 году, в составе отряда гайдамк разгромили поляков в Мотылеве (33, 70–72). Харко из Пластуновского куреня упоминается при нападении гайдамаков на Паволочь и Погребища (33, 110). Пластун Трофим Серый упоминается среди 32 гайдамаков, которые в 1750 году совершили побег из Крыловской тюрьмы (33, 186). Пластун Василий Швец — участник нападения отряда гайдамаков на город Радомышль в 1750 году (33, 205). Гавриил Пластун — участник отряда Игната Марущака, который совместно с отрядом вожака опришок Ивана Бойчука, который пришел на Сечь из Карпат, действовали на Правобережной Украине в 1759 году году (33, 296). В том же году пластун Андрей Твердоступ арестован царской администрацией совместно с другими гайдамаками в Новой Сербии (33, 303). Аким Пластун упоминается среди арестованных в 1768 году участников Колиевщины (33, 455). Но самое интересное, что и сам руководитель этого знаменитого восстания Максим Зализняк, как свидетельствует протокол допроса запорожца Дмитрия Чернявщенка, был казаком Пластуновского куреня (33, 367).