В конце весны они поставили нечто вроде танцевальной пьесы на сцене маленького театра, который когда-то был церковью. Эстер играла мужскую роль. Я пошел на представление, но не мог ничего понять. Пьеса была о человеке, страдающем раздвоением личности и влюбленном в самого себя. После представления я услышал, какой ерундой друзья Эстер забивали ей голову. Они утверждали, что она зря теряет время в Торонто, что совершила ужасную глупость, выйдя замуж за такого недотепу, как я. Что ей необходимо ехать в Нью-Йорк или вернуться в Голливуд… Я не стал слушать дальше, а когда наконец она пришла домой, мы поссорились. Я хотел заставить ее расстаться с этими людьми и выбросить из головы их бредовые советы. Я требовал, чтобы она оставила уроки танцев, игру в театре, чтобы сидела дома, носила такую одежду, как все нормальные женщины, и вела хозяйство, как порядочная жена.
Он рассмеялся, но смех прозвучал так, как будто внутри у него сломанные ребра терлись друг о друга.
– Да, я оказался великим знатоком женской психологии, – с сарказмом заметил Уолл. – Утром, после того как я ушел на работу, Эстер отправилась в банк, сняла все деньги, которые я откладывал на покупку дома, и села в самолет, летевший в Чикаго. Я разузнал об этом в аэропорту. Она не оставила мне даже маленькой записочки. Видимо, это было наказание уже за мои грехи. Я не имел ни малейшего понятия, куда она уехала. Я встретился с некоторыми из ее странных друзей в Вилледже, но они тоже ничего не знали. Она бросила их так же, как и меня.
Не знаю, как я прожил следующие шесть месяцев. Мы были женаты недолго и не стали настолько близки друг другу, как должны быть муж и жена. Но я любил ее и продолжаю любить. Вечерами я бесцельно бродил по улицам и каждый раз, когда встречал девушку со светлыми волосами, меня точно пронизывало электрическим током. Когда звонил телефон, мне казалось, что это она. И однажды она позвонила.
Это было в рождественскую ночь, позавчера. Я сидел дома один и пытался не думать о ней. Я чувствовал, что еще немного – и у меня произойдет нервный срыв. Куда бы я ни смотрел, везде видел ее лицо. А потом зазвонил телефон, и это была Эстер. Я уже говорил вам – она боялась, что ее убьют, и хотела уехать из Калифорнии. Можете себе представить, что я почувствовал, когда связь прервалась. Сначала хотел звонить в полицию Лос-Анджелеса, но что я мог им сообщить? Почти ничего. Поэтому я установил, откуда был звонок, и первым же самолетом вылетел из Торонто.
– Почему ты не сделал этого шесть месяцев назад?
– Я не знал, где ее искать, – она ни разу мне не написала.
– Но были же какие-то предположения?
– Да, конечно. Я понимал, что она может вернуться сюда, но не решался преследовать ее. Это не имело смысла. Я почти убедил себя в том, что ей в самом деле лучше оставить меня. – Помолчав, он добавил: – Как бы там ни было, она, наверное, этого хотела.
– Вот ты бы и выяснил все у нее самой. Но сначала нам нужно найти ее.
Глава 5
Мы заехали в тупик между автострадой и пляжем. Машину затрясло на разбитом асфальте. Коттеджи, тянувшиеся вдоль улицы, выглядели жалкими и грязными, но автомобили, стоявшие перед ними, почти все были самых последних марок. Когда я выключил двигатель, мы окунулись в тишину, которую нарушал только плеск волн где-то внизу, за коттеджами, да крик серых чаек, кружащихся над морем.
Дом, в котором жила Эстер, походил на грубо сколоченный деревянный ящик или никому не нужный списанный контейнер. Ветер, несущий с берега песок, как наждаком счистил краску с его стен и выщербил доски. Коттедж рядом с ним был побольше и в лучшем состоянии, но не намного.
– Это же просто лачуга, – удивился Джордж, – а я-то думал, что Малибу – знаменитый курорт.
– Да, конечно. Одна половина и есть знаменитый курорт. Но это – вторая.
Мы поднялись по ступенькам на веранду миссис Лам, и я постучал в ржавую раздвижную дверь. Открыла пожилая женщина, очень полная, с каким-то бульдожьим лицом и крашенными хной волосами, отливающими на солнце нахальным оранжевым цветом. На лбу между бровями у нее был приклеен кусочек пластыря, который, по всей вероятности, предназначался для разглаживания морщин и придавал ей весьма эксцентричный вид.
– Миссис Лам?
Она величественно кивнула, держа перед собой чашку с кофе и не переставая жевать.
– Я слышал, что вы сдаете коттедж рядом с вашим домом.
Она наконец проглотила кусок, который был у нее во рту, и отпила кофе.