– Мистер Арчер.
Антуан появился в Голливуде гораздо раньше меня, но все еще произносил мою фамилию как «Аршер». Возможно, акцент был частью его делового имиджа. Но, несмотря на это, он мне нравился.
– Удивительно, что вы все еще помните меня.
– Я вспоминаю вас с огромной благодарностью, – с улыбкой проговорил он, – и довольно часто.
– Которая по счету жена у вас в данный момент?
– Подумать только! Вы все так же вульгарны. – Он изящно всплеснул руками, заодно проверив, в порядке ли у него маникюр. – Пятая. И мы предельно счастливы. Так что, надеюсь, ваши услуги не потребуются.
– Пока.
– Полагаю, вы пришли не для того, чтобы обсудить мои семейные проблемы. Какое у вас дело ко мне?
– Я ищу девушку.
– Эстер Кэмпбелл?
– Вот именно.
– И вас нанял ее муж, этот наивный здоровях?
– Вы просто ясновидящий.
– Он натуральный дурак. Любой, кто бегает за женщиной в нашем городе, особенно если это парень его возраста и сложения, – дурах. Почему он не остановится? Тогда они сами роем будут виться вокруг него.
– Его интересует только одна. Ну, так что же вы о ней скажете?
– Что скажу? – повторил он, простирая вперед руки ладонями вверх, словно демонстрируя их чистоту. – Она брала у меня уроки танцев три или четыре месяца подряд. Молодые девушки приходят и уходят. И я не могу отвечать за их личную жизнь.
– А что вы знаете о ее личной жизни?
– Ничего. И не желаю знать. Мой друг Пэдди Дейн из Торонто напрасно порекомендовал ей обратиться ко мне. Эта девушка просто помешана на том, чтобы сделать карьеру. От подобных особ можно ждать любых неприятностей.
– Зачем вы натравили ее мужа на Клэреиса Бассетта?
Он удивленно поднял брови.
– Я натравил его на Бассетта? Я просто ответил на его вопросы.
– Вы заставили его поверить, что она жила с Бассеттом. А Бассет не видел ее почти четыре месяца.
– Откуда мне было знать об этом?
– Не дурачьте меня, Антуан. Вы не были знакомы с Бассеттом раньше?
– Pas trop[2]. Возможно, он меня и не помнит.
Он подошел к окну и раздвинул жалюзи. Послышался шум проезжающих по бульвару машин, и под его аккомпанемент голос Антуана зашипел, как старая пластинка:
– Но я не забыл его. Пять лет назад я обратился с просьбой включить меня в число членов клуба «Чэн-нел». Они отказали мне, не объяснив причин. Потом я узнал, что Бассетт даже не представил мои документы в комиссию по рассмотрению заявлений. Он, видите ли, не пожелал иметь в своем клубе какого-то учителя танцев.
– Поэтому вы и решили втравить его в неприятности?
– Может быть. – Он взглянул на меня через плечо блестящими и пустыми глазами, как у птицы в солнечный день. – Ну и как? Достиг я цели?
– Мне удалось предотвратить самое страшное. Но вы едва не спровоцировали убийство.
– Ерунда. – Он повернулся и подошел ко мне, ступая с кошачьей мягкостью по ковру. – Этот муж – ничтожный истеричный тип. Он не представляет никакой опасности.
– Очень сомневаюсь. Он крепкий парень, к тому же с ума сходит по своей жене.
– Он богат?
– Вряд ли.
– Тогда передайте ему, чтобы он забыл о ней. Я видел многих девиц вроде нее, влюбленных лишь в самое себя. Им кажется, что они стремятся к высокому искусству, играя на сцене, танцуя или занимаясь музыкой. Но на самом деле они стремятся лишь к деньгам и тряпкам. Появляется мужчина, который может все это предоставить, и наступает конец всем стремлениям. – Он сложил руки лодочкой, выпуская воображаемую птицу, а затем послал ей прощальный поцелуй.
– А как было с Эстер? У нее тоже кто-то появился?
– Не исключено. На рождественском вечере у меня в студии она выглядела необыкновенно преуспевающей. На ней был палантин из норки, который я похвалил, поздравив ее с успехом. В ответ она сообщила, что завела знакомство с кинопродюсером.
– С кем же именно?
– Она не сказала, да это и не важно. Она все это сочинила. Небольшая фантазия в мою честь.
– Почему вы так думаете?
– Я знаю женщин.
В этом я не сомневался. Стена над его столом была увешана фотографиями молодых женщин с надписями на память.
– Кроме того, – сказал он, – ни один продюсер в здравом уме не заключил бы контракт с этой девушкой. Ей чего-то не хватает – истинного таланта, чувства. Она молода, но уже очень цинична, и даже не пытается этого скрывать.