Второе доказательство пришло в результате исследования другой характеристики поверхности блесток — неизменного присутствия мелких шаровидных крупинок золота, рельефно выделявшихся с обеих сторон украшения. Совершенно очевидно, что они могли образоваться только после того, как орнаменты были откованы. Одна или две крупинки имели форму „бутончиков“ — шариков на короткой ножке. Это заставляло предположить, что они были „низвергнуты“ металлом, вроде того, как при нагревании серебра на углях паяльной трубкой оно начинает „плеваться“. Это происходит в результате освобождения растворенных газов в момент застывания шарика. Я не мог обнаружить подобное поведение у золота и некоторое время не был способен воспроизвести „крупинки“ на моих дисках.
Проблема разрешилась довольно фантастическим способом. Я снимал искровые спектры вещества блесток и не нашел в них практически никаких линий, кроме золота и железа, причем последние были видны вполне ясно. Более внимательный просмотр обнаружил очень слабые линии, которые нельзя было приписать ни одному из материалов, и две из них я приписал мышьяку. Затем я нагрел маленький кусочек одного из украшений в трубочке из кварца до температуры гораздо выше точки плавления золота в очень медленном потоке водорода и обнаружил на стенке в менее нагретом участке осадок из желтого и черного колец — последнее в стороне от золота. Я стал подозревать присутствие серы и мышьяка, а природный сернистый мышьяк (желтая краска „аурпигмент“) действительно ввозился в Египет во времена восемнадцатой династии и употреблялся для украшения гробниц. Можно было предположить, что ювелир царя пытался сплавить золото с желтой краской, чтобы улучшить его цвет или получить больше золота. Я написал Льюкасу (главный химик в Отделе древностей в Египте — В. П.) просьбу прислать несколько крупинок этого вещества, и он прислал мне несколько маленьких комочков, найденных в мешке в гробнице Тутанхамона. Я расплавил маленький кусочек вещества, обернув его перед этим в тонкую золотую пластинку, и когда жидкий шарик охладился, он „выплюнул“ маленькую крупинку, точь в точь как серебро. Но тонкая пластинка, откованная из шарика и затем нагретая, не обнаруживала больше никакой склонности „плеваться“. Теперь стало очевидно, что золото и аурпигмент должны быть сплавлены вместе и охлаждены под давлением, чтобы получить материал, который бы „плевался“ после холодной обработки. Поэтому я нагрел оба вещества в маленькой кварцевой трубочке, сделав круглый золотой шарик. Некоторое количество серы и мышьяка освободилось в виде пара под давлением светилось ярко-красным светом в темной трубочке (так как кварц не излучает света до очень высоких температур). После охлаждения трубка была открыта и из шарика прокатана пластинка. Когда я нагрел ее до темно-красного каления, на ней высыпал целый рой замечательных „бутончиков“.
После этого можно было предположить, что давление, необходимое для того, чтобы в золоте осталось достаточно серы и мышьяка, могло быть результатом плавления большой массы его в тигле, ибо из барельефов в Сакаре мы знаем, что у египтян были плавильные печи, продуваемые воздухом из человеческих легких. Но здесь возникла другая, и более вероятная, альтернатива. Именно: что блестки были изготовлены из местных золотых самородков, которые содержат примесь железа. Эти самородки, образовавшись глубоко в земле под большим давлением, могли легко содержать соединения серы и мышьяка или подобных им газообразующих веществ в достаточном количестве, чтобы образовать „бутончики“ на украшениях. Поэтому из маленьких естественных самородков из разных местностей были выбиты пластинки, и при нагревании большинство из них извергало маленькие крупинки. Но ни один из них не дал пурпурной пленки, и тогда я написал Льюкасу просьбу прислать образцы местного египетского золота. Единственный образец, который он прислал, давал „бутончики“, но без пурпурной пленки. Однако это золото было заключено в кварц и непригодно поэтому для непосредственного изготовления украшений. Очень возможно, что из Эфиопии ввозилось рассыпное золото, — там до сих пор промывают его. Было бы крайне интересно узнать, появится ли пурпурная окраска на пластинках, выкованных из самородков этого или других золотых приисков Древнего Египта. В целом я склонен к той точке зрения, что блестки были сделаны из самородков местного золота, содержавших следы железа, и одну из них случайно уронили в огонь или положили туда для отжига и открыли пурпурную пленку.