Многие сыновья Рамзеса II стали важными сановниками, занимали высокие государственные посты. Трон унаследовал тридцатый сын фараона Меренптах.
Несомненной заслугой Рамзеса II было то, что он свою столицу Пер-Рамзес основал в Дельте. Наверное, и не могло быть иначе, ведь он здесь родился. Фасады домов были облицованы голубой глазурованной черепицей, которая отражала солнечный свет, переливаясь под лучами солнца. В одном тексте говорится: «Каким счастливым был тот день твоей жизни, как нежен был твой голос, когда ты приказал возвести Пер-Рамзес». Воды в этой местности было очень много. Столица Рамзеса II защищала рукав Нила, — открывавший путь в Азию. Здесь, на стыке египетского мира с миром азиатским, фараон мог держать руку на пульсе международной жизни. В городе располагались значительные силы войск, находились большие арсеналы оружия. В столице проходили боевую выучку колесничие, пехотинцы, лучники, проходили учения и военные парады.
Пер-Рамзес был значительным религиозным центром. На западе возвышался храм Амона, на юге — Сетха, на севере — Уаджета, на востоке — храм сирийской богини. Как видим, в официальном религиозном пантеоне нашли место и азиатской богине.
Рамзес II обожал, чтобы его изображали. Сохранилось много статуй.
В Туринском музее хранится статуя, которая считается настоящим шедевром искусства. На ней Рамзес II изображен спокойным, утонченным, с синим венцом на голове и скипетром-хека в руке.
Знаменитые колоссальные статуи Рамзеса II — воплощение божественности фараона, воплощение идеи монархии. Рамзес-человек отдает великую дань почтения Рамзесу-богу. Необходимо сказать, что статуи-колоссы играли существенную экономическую роль. В военных колониях солдатам давали земли в честь гигантских статуй.
Даже рухнувшая монолитная статуя Рамзеса II из гранита произвела волнующее впечатление на английского поэта Шелли (1792–1822 гг.). Поэт считал, что на цоколе поверженного гиганта могли быть написаны такие слова: «Мое имя Осимандий, царь царей. Глядя на мое творение, о всемогущий, скорби! Ничто не вечно».
Рамзес II постоянно следил за ведением работ в карьерах и оказывал своевременную помощь. На одной стеле сохранилась надпись: «В восьмой год, второй месяц зимнего сезона, на восьмой день правления царя Верхнего и Нижнего Египта Рамзеса. В этот день его величество пребывал в Гелиополе, занимаясь делом, которое было угодно его отцу Хорахтн-Атуму, владыке обеих земель и Гелиополя. Его величество объезжал пустыню Гелиополя к югу от храма Ра, к северу от храма Эннеады перед владением Хатхор, владычицы Красной Горы. Здесь его величество обнаружил огромную глыбу кварцита, подобной коей не находили со времен царствования Ра. Она была выше гранитного обелиска».
Свою находку фараон отдал мастерам, чтобы они создали из нее прекрасное творение искусства. За хорошую работу фараон обещает: «Закрома будут ломиться от зерна для вас, чтобы вы ни дня не проводили без пищи… Я наполню для вас склады всевозможными вещами: хлебом, мясом, сладкими пирожками, (я дам) для вас сандалии, мази в избытке, чтобы вы умащали головы ваши каждые десять дней… Я дам (вам) множество людей, чтобы вы ни в чем не знали нужды: рыбаков, чтобы приносили дары Нила, садовников, чтобы возделывать огороды, горшечников, чтобы делали сосуды, чтобы была свежа вода в летнее время».
Фараон — вместилище богов — неустанно заботится о благополучной жизни людей, которые своими творениями создают ему славу и могущество.
Фараон понимал, насколько важна государственная официальная пропаганда, занимающаяся восхвалением его божественности. Недаром Рамзес поучал наследника своего престола, сына Меренптаха: «Сгибай толпу!». Осуществлять этот лозунг помогали и храмы, где проводились для верующих своеобразные представления-иллюзионы.
Следует заметить, что храмы были первыми цирками в истории. Именно в них появляется новый вид представлений — иллюзионы. Египетские жрецы, владевшие научными знаниями, смогли создать достаточно сложную аппаратуру для иллюзионных трюков. Если представление бродячего фокусника воспринималось как чудо, совершаемое могущественным человеком, то храмовое иллюзионное представление выдавалось жрецами за «божественные чудеса».