Елена АРСЕНЬЕВА
ТАЙНЫ ЦАРЯ МИДАСА
(Мидас, Фригия)
Наверное, не сыщется в истории человечества более алчного существа, чем сей царь, который пожелал однажды, чтобы все, к чему он прикоснется, обращалось в золото!
Вот как это было.
Богиня фригийской горы Ида как-то раз встретилась на дионисиях – то есть празднествах в честь бога винограда и вина Диониса – с одним сатиром. Ничего особенного в нем не было, в отличие, скажем, от учителя Диониса Силена, который всем известен. Ну, сатир да сатир, молод, козлоног, похотлив. Однако отчего-то именно он приглянулся Иде, и она пустила его в одну из пещер своей горы (так в тех краях говорят, когда намекают, что женщина дозволила мужчине все, что можно или нельзя дозволить)... Неведомо, что произошло с тем сатиром дальше (я же говорю, особой он был совершенно незначительной и никто не протоколировал его поступки), но вот с Идой случилось то, что случается со всеми женщинами, которые забывают об осторожности. Вскоре она ощутила себя беременной и очень тому обрадовалась. Может быть, она просто хотела ребенка. А может, хотела ребенка именно от вышеобозначенного сатира, и это значит, что он все же зацепил чем-то ее сердце.
Так или иначе, в положенный срок родила она ребенка и назвала Мидасом. Младенчик был просто красавчик – веселый, бойкий, непривередливый. Ида не могла на него налюбоваться! Однако она совершенно не собиралась отрешиться от своей жизни на горе и посвятить себя воспитанию сына. Да и пока она вынашивала ребенка, материнские чувства в ней несколько подостыли. К тому же вокруг мелькало множество молодых, козлоногих и похотливых сатиров, проводить время с которыми можно было куда веселей, чем с каким-то младенцем, который все же иногда плакал, да и пеленки ему нужно было менять, поить и кормить опять же.
Словом, полюбовавшись сыном и похвалив себя, что произвела на свет такого красавца, Ида поручила одной из своих ореад – так называются нимфы гор – отнести младенца в дом фригийского царя Гордия.
А Гордий был сам по себе фигурой весьма и весьма примечательной, и потому о нем стоит сказать несколько слов.
Он вовсе не родился царем. На свет Гордий появился в семье бедного крестьянина, крестьянином и сам вырос и смиренно пахал себе землю, как вдруг однажды на оглоблю его воловьей упряжки опустился орел – царский орел, символ верховной власти. Конечно, Гордий очень удивился. А еще больше он удивился тому, что орел как сел, так и не собирался никуда улетать, и вид у него такой, будто на той невзрачной оглобле он собирается сидеть весь день. Это неспроста, подумал Гордий, это что-нибудь да значит! Только вот что?
Он был простым человеком и не умел читать знаки судьбы, а потому погнал своих волов в город Тельмесс, что во Фригии. В Тельмессе находился надежный оракул, который мог дать ответ на вопрос: что означает появление царского орла. Но уже у городских ворот Гордий встретил некую юную предсказательницу, которая, увидев орла, продолжающего восседать на оглобле, настояла на том, чтобы Гордий принес жертву Зевсу-царю, лишь только войдет в город.
– Позволь мне отправиться с тобой, крестьянин, – сказала она с самым невинным видом, – ведь очень важно правильно выбрать жертвы. Боюсь, ты не сможешь без моей помощи.
– Конечно! – с готовностью согласился Гордий. – Ты, сразу видно, не только красивая, но и мудрая девушка. Именно о такой жене я мечтал. Может быть, ты выйдешь за меня замуж?
– Сразу же после жертвоприношений, – улыбнулась девушка, которая, как уже было сказано, была прорицательницей, а потому отлично знала, кто хочет взять ее в жены.
А случилась эта история как раз в то время, когда царь Фригии неожиданно скончался, не оставив потомства, и оракул провозгласил: «Фригийцы, ваш новый царь приближается со своей невестой, сидя в повозке, запряженной волами!»
Фригийцы с трепетом ждали решения своей участи, собравшись на рыночной площади Тельмесса, и вот появилась повозка Гордия. Да, она была запряжена волами, как и сулил оракул, а кроме того, на оглобле по-прежнему сидел царский орел, и горожане в один голос радостно вскричали:
– Вот наш царь! К нам прибыл наш царь!
Тогда орел наконец улетел, поскольку его дело было исполнено. На оглобле остался золоченый след его когтей, и все поняли, что орла, конечно, послал Гордию сам Зевс-громовержец, чтобы показать свою особую к нему благосклонность.
В благодарность за такое счастливое решение своей судьбы Гордий снял упряжь с вола, особым узлом привязал к оглобле, а потом и повозку, и упряжь посвятил Зевсу, после чего оракул объявил, что тот, кто сумеет развязать узел, станет владыкой всей Азии. Упряжь и оглоблю перенесли в акрополь Гордия – города, который основал новый царь, – и там их веками зорко берегли жрецы Зевса, пока Александр Македонский не дерзнул разрубить его мечом (тогда, между прочим, и возникло выражение – разрубить гордиев узел, то есть найти мгновенное и необычное решение запутанной проблемы).
Итак, вот этому самому Гордию ореада и принесла младенца, рожденного богиней Идой.
А надо сказать, что был Гордий бездетным, посему с большой охотой принял на воспитание сына богини Иды. Сразу стало ясно, что вырастет Мидас везунчиком: царь сам видел, как по колыбели, в которой лежал его воспитанник, взобралась вереница муравьев и сложила у него между губ пшеничные зерна. Это чудо прорицатели истолковали как знак, предвещающий огромное богатство, которое должно свалиться на Мидаса.
(Некоторые, впрочем, уверяют, будто сначала Мидас попал на воспитание к какому-то другому царю, а именно к тому, который жил в македонском Бромии и правил там бригами, или мосхами, как тот народ еще называют. И якобы после смерти того царя Мидас еще ребенком стал его наследником, но, спасаясь от врагов, пришел с толпой своих бригов в Азию, попал во Фригию – и был усыновлен бездетным царем Гордием. На самом деле не играет особой роли, когда именно Гордий усыновил Мидаса. Главное – что Мидас унаследовал его трон и стал править Фригией. Бриги, пришедшие с ним, стали тоже называться фригийцами, а цари Фригии долгое время носили потом имя то Гордия, то Мидаса.)
Итак, когда Гордий увидел, что его приемному сыну муравьи несут хлебные зерна, и когда это было истолковано как предзнаменование грядущего богатства и удачи, он очень порадовался, потому что его владения были не столь богаты, как ему хотелось, а он мечтал иметь сокровищницу, полную золота.
Свою мечту Гордий передал приемному сыну, она стала его путеводной звездой, ни о чем другом Мидас и думать не мог, как только о богатстве. Его учителем был сам Орфей, и Мидас оказался хорошим учеником великого певца и музыканта (недаром спустя много лет сам Аполлон призовет его быть судьей в одном музыкальном споре!). Однако голова его была занята другим – он думал не об искусстве, а о золоте, о деньгах, о богатстве! Частенько он отправлялся в святилище Зевса и смотрел на старую оглоблю, на которой виден был золотой след от когтей царственного орла. И упоенно мечтал: вот бы научиться так же оставлять золотой след на том, к чему прикоснешься!
Впрочем, нельзя сказать, что Мидас так уж сильно бедствовал или даже нищенствовал. Просто он желал несбыточного. А вообще-то проводил жизнь в удовольствиях, царствовал после смерти Гордия мудро и справедливо. Он ввел в стране культ Диониса, поскольку считал, что именно этому богу отчасти обязан своим рождением (все же сатир, его отец, был служителем Диониса, да и зачат Мидас был, как мы помним, именно на дионисиях!), и основал город Анкару. А еще он посадил знаменитые розовые сады, которые привлекали во Фригию множество путешественников и которые чуть было не назвали восьмым чудом света (а не назвали из-за недоброжелательных происков Аполлона, о которых будет сказано позже). Из-за красоты и аромата тех роз и произошла история, о которой пойдет сейчас речь.