- Булочки, говорю, кушайте, госпожа, пока горячие, а то до утра простоят, и поздно будет... - опешила от стеклянного взгляда зеленых глаз служанка.
- Будет поздно... - все еще находясь в своих мыслях, повторила Агния, - да, пожалуй, ты верно говоришь.
- Ну, я пойду, госпожа, еще сидра яблочного принесу, - испуганно попятилась от стола подавальщица, приняв гостью за сумасшедшую или чародейку, или то и другое вместе взятое. Она так и пятилась до кухни, не отводя глаз от странной женщины в дорожном плаще, залпом опрокинувшей в себя половину бутыли крепкой настойки.
Когда, оправившись от необычного ощущения холода по коже, девица вернулась к столику, гостьи уже не было, все яства стояли нетронутыми, а рядом блестела еще одна монетка. Подавальщица покрутила серебро в пальцах и, посмотрев по сторонам, сунула в карман, удивляясь щедрости госпожи-чародейки.
А Агния тем временем уже мчалась в Истен, не жалея ни себя, ни свою порядком загнанную верную кобылку.
Руазий - Мароста. 299 г - 301 г от разделения Лиории.
- Эй, воин, ты чего тут сидишь? - сознание возвращалось медленно и мучительно. Все тело ломило. Голова раскалывалась на части. Молодой нетрезвый бас показался совершенно незнакомым.
Бродяга попытался открыть глаза и сказать хоть что-нибудь, но с губ сорвался лишь стон, а перед взором был лишь туман.
- Эээ, да ты совсем пьян, мужик, - чья-то рука поймала его тело, когда оно начало заваливаться набок.
- Постой, он вовсе не пьян, это ты пьян, как сапожник, - другой голос, более звонкий и чуть более трезвый, перебил бас. Холодные крепкие пальцы сжали запястье, и сразу стало легче. - Смотри-ка, надо же! Да он чародей!
- Ну, тебе виднее, Рим, ты у нас специалист, хотя... не намного трезвее меня, - бас залился густым смехом, видимо, считая, что сказал нечто остроумное.
- Молчи уж, пьяница, - цепкие пальцы сильнее сжали руку, сила вливалась через них в измученное тело...
' Чем это, интересно, измученное? Кто я, собственно, и где нахожусь?' - пока еще невидимый Рим сказал, что он чародей, а первый голос, что воин... это было приятно, хоть что-то знать о себе. Но недостаточно. Он еще раз попробовал разглядеть хоть что-то сквозь туман и белесую муть перед глазами.
- Эй, полегче, да ты совсем ничего не соображаешь!
Сильная рука звонкоголосого Рима помогла ему подняться, а из тумана стали проступать нечеткие фигуры. Они кружились хороводом перед глазами, вызывая тошноту.
- Дайте воды!... Пей, - к губам прижалось твердое горлышко фляги, и он благодарно глотнул.
Жидкость опалила рот и горячей дорожкой побежала по пищеводу, обжигая внутренности. Он ожидал глоток воды и не был готов к такому эффекту. Закашлялся, задыхаясь. Резкий спазм скрутил его тело и снова уронил, на этот раз на колени - обладатель сильной руки, на которую он опирался, сам был недостаточно трезв, чтобы удержать. Содержимое желудка мучительно извергалось в придорожную пыль.
- Воды, олухи! А не коньяка! И слугу позовите, пусть поможет.
- Действительно... ик... зачем блевать благородным коньяком... ик... на дорогу... - еще какой то голос. - Дайте лучше, я выпью это саааам...ик...
- Рой, не испытывай мое терпение, позови лакея. И принесите же, кто-нибудь, воды!
'Сколько же их? Целая компания, - мысли текли отстраненно и независимо, пока приступ рвоты сотрясал тело, - А так же, - кто я и что мне делать дальше?'
Те же руки снова дали опору, чтоб подняться, едва стало легче.
- Пирис, помоги мне отвести его в карету! - Риммий продолжал отдавать распоряжения.
- Милорд, неужели вы возьмете с собой этого бродягу? - этот голос принадлежал человеку постарше и был совершенно трезвым. Для разнообразия.
- Не рассуждай! Не твоего ума дело!
- Что я скажу вашему отцу? Что вы подбирали всех бродяг на дороге? Давайте я отведу его в селение и оплачу лекаря, раз вы такой щепетильный, но брать его с собой... сударь...
- Молчи, я сказал! Делай как велено!
- Ты и, правда, берешь его с нами, Рим? - первый нетрезвый бас снова дал знать о своем присутствии. - Может Пирис прав? Заплатить лекарю в селе и дело с концом...
- Я не обязан объяснять свои поступки. Я плачу за путешествие, если кто забыл! - Римова рука куда-то направляла, и бродяга шел за ним, не сильно задумываясь. Все еще мутило, память и четкое зрение не желали возвращаться, так что ему было все равно куда идти, - А ты, Рой, ослеп? Не видишь, что это не просто бродяга? Благородный чародей не должен сидеть в пыли на обочине.
- Ой, какой миленький! Только чумазый, - низкий и грудной голос, не более трезвый, чем все остальные, но на этот раз женский. - Рим, он же поедет с нами в Латуссу?