- Басия! - голос тетки стал совсем рассерженным. - Иди в свою комнату и подумай о своем поведении! Я поднимусь к тебе позже, и мы поговорим.
Взъерошенная Баська, резко развернулась, и хлопнула дверью, оставив нас наедине с правосудием в лице тетушки. Анисия помолчала с минуту, потом сказала:
- Девочки, вы можете идти отдыхать, - и, прежде чем я вздохнула с облегчением, добавила: - А ты, Леся, останься, я хочу с тобой поговорить.
Девчонки, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, а то передумает еще, шустро шмыгнули за дверь, я внутренне сжалась, ожидая, сама не знаю чего, но явно ничего хорошего.
- Леся, ты уже большая девочка, и я хочу поговорить с тобой, как со взрослой, - Анисия наконец-то собралась с мыслями, но ее вступление меня не очень-то обнадежило. - Хоть ты и не родная нам, но мы всегда относились к тебе по-родственному, старались, чтоб наш дом стал для тебя своим... родным.
Спорное утверждение, но, наверное, в глазах тетки это так и есть.
- Но ты не всегда ведешь себя так, как полагается благодарной сиротке. Все-таки мы дали тебе крышу над головой и любящих родственников, когда ты была совсем одна, - тут я чуть не прослезилась от умиления, а тетушка, расчувствовавшись, промокнула платочком глаза. - К людям, давшим тебе приют и тепло, нужно относиться с любовью, благодарностью и уважением. Ты в неоплатном долгу перед Басенькой, которая поделилась с тобой в младенчестве самым драгоценным, чем только можно - семьей, своим домом. И вся твоя жизнь теперь должна иметь одну цель - выплачивать этот долг. Этого требует простая порядочность и благодарность, - она помолчала, глядя в окно. - В общем-то, это все, о чем я хотела тебе напомнить. Я поговорю и Басией, разумеется. Она тоже должна понимать, что такое поведение недопустимо. А та тихая война, в которую вы превратили жизнь в доме - это безобразие. Вы должны любить друг друга, ведь вы, как сестры.
Слушая эту теткину тираду, я была возмущена до глубины души несправедливостью. Я честно работала наравне с другими детьми, а иногда даже и больше, стараясь не быть обузой. И когда-нибудь я планировала расплатиться с приютившей меня семьей, но зачем же постоянно напоминать об этом? Провести всю жизнь в трактире я не собиралась, даже до происшествия в Чернолесье. А уж теперь-то и вовсе ждала появления обещанного Учителя, как избавления.
- В общем, я думаю, что тебе стоит пойти и извиниться перед Басией, Леся. За свое безобразное поведение, неподобающее любящей сестре, - тетка взмахнула рукой, останавливая мои возможные возражения. - Я понимаю, что сейчас ты чувствуешь обиду. Но, я также полагаю, что вы обе обдумаете свое поведение и придете к нужным выводам. Ты можешь идти, Леся. Я даю вам два дня на то, чтоб вы разобрались со всеми недоразумениями и помирились.
Я вышла из комнаты в смешанных чувствах. С одной стороны неприятный разговор на сегодня был закончен, а с другой... с другой он продолжится завтра, или через пару дней, потому что я лично извиняться перед Баськой не собиралась. Может я и обязана многим ее семье, ее умершей матери или ныне здравствующей тетке, но терпеть Баськины отвратительные выходки не собиралась. Попытки тетки Анисии сделать из нас любящих сестер выглядели наивно и глупо. Светлая Дева, я ничего так не желала, как чтобы меня поскорее забрали отсюда куда угодно. Хоть к Черной Хозяйке в Огненные Врата. Я ужасно устала быть всем обязанной до гробовой доски.
На следующий день, закончив с домашними делами, мы пошли в Управу, как и обещала тетка Анисия. Там нас встретили несколько деревенских женщин, которые уже не первую неделю трудились над вышиванием ковра - старосте пришло в голову обновить парадную комнату главного здания села.
Нас усадили на лавки в сторонке, дали каждой пяльца, иглы, ткань для основы, ворох ниток для всех, и предложили вышить что-нибудь на наше усмотрение. Что-то вроде экзамена. Посмотрят, как каждая из нас владеет иглой, и тогда уже, соответственно умению, будут давать работу для общего рукоделия. Кому доверят кайму вышивать, а кому нитки разбирать.
Я не обольщалась насчет своих талантов вышивальщицы и прекрасно отдавала себе отчет в том, что мне даже ниток не доверят, потому, не сильно переживая за результат работы, задумалась о своем. Девчонки тихонько о чем-то шептались, взрослые тоже переговаривались между собой, я же полностью отключилась от происходящего, машинально ковыряя полотно иглой. Наконец-то меня оставили в покое, и я могла вспоминать в свое удовольствие все, что произошло в лесу.