Когда глаза начали различать очертания предметов, чародей увидел у себя в руке сердце, оно почти не пульсировало, но все еще было теплым. Осмотревшись, Виллем не обнаружил поблизости никаких нитей жизненной энергии, достаточно сильных, чтобы вернуть к жизни холодеющее с каждой секундой сердце. Справа поблескивали тонкими паутинками серебристые жизни цветов, чуть подальше слева извивалась тоненькой золотой струйкой жизнь, очевидно, какого-то мелкого зверька, но все было слишком слабое. Чтоб не терять драгоценного времени, Виллем побежал вперед, не выпуская из руки сердце барона и продолжая лить в него свою собственную жизненную энергию, которая иссякала. И вдруг, о чудо! Он встал как вкопанный - перед ним стояла лань, полупрозрачная как призрак, с влажными голубыми глазами. 'Откуда она здесь?' - едва успел подумать чародей, а животное уже шло ему навстречу, все ближе и ближе.
Виллем протянул руки, лань уткнулась в ладонь тоненькой мордочкой. Чародей увидел сверкающую ленту жизненной энергии, побежавшую от животного по его руке. Недолго думая, он схватил эту ленту и направил к почти уже холодному сердцу барона. С каждой секундой сердце наливалось теплом, пульсировало в руке чародея, а животное становилось все более и более прозрачным, пока не исчезло совсем, растворившись в темноте.
Виллем открыл глаза, посмотрел на порозовевшего, задышавшего полной грудью, но еще очень слабого барона, мысленно сказал спасибо этой загадочно появившейся лани, добровольно отдавшей свою жизнь.
- Виллем, у меня кажется был приступ. Я ничего не помню, - прошептал, едва открыв глаза, барон.
- Не трать силы, Жельксий, опасность уже позади, пойдем, я помогу тебе добраться до кровати. Тебе сейчас необходим покой, - Виллем помог барону подняться и опереться ему на плечо. Так они добрались до дома.
В холле поместья было пусто, чародей с усилием проводил грузного барона до его покоев, и, уложив в кровать, наказал поспать немного и не вставать до его возвращения. Когда сам Виллем спустился вниз и, измотанный окончательно, вошел в гостиную, в углу комнаты прямо на полу он увидел сидящую Мадлен. Девушка оперлась спиной на стену и, закрыв лицо руками, тихо всхлипывала. Чародей бросился к ней, взял ее руки в свои, взглянул в ее полные слез синие глаза:
- Мадлен, что произошло? Что случилось?
- Амаличка... леди Амаличка... - сквозь слезы только и смогла сказать Мадлен и снова зарыдала, теперь уже в полный голос.
Виллем выбежал на террасу, уже предчувствуя что-то недоброе, и увидел баронессу - Амалия сидела спиной ко входу на террасу и смотрела на море.
Чародей окликнул ее, но она не обернулась. Виллем подошел ближе, тронул ее за плечо и ужаснулся. Вместо хорошенького личика баронессы Амалии, он увидел иссохшее морщинистое лицо старухи из ночного кошмара. Баронесса была мертва, из нее была вытянута вся ее жизнь, и чародей теперь прекрасно понимал, что за лань пришла ему на помощь в оранжерее. Взгляд остекленевших глаз был направлен в сторону моря, на губах застыла улыбка. Виллем прикрыл рукой глаза баронессы. Взял со стола листочек со стихотворением.
Амалия выполнила обещание, чародей был первым, кто прочитал эти строки, навсегда потом запавшие в его душу, как и образ хрупкой и сильной духом юной баронессы.
- Что там написано, Виллем? - спросила вышедшая на террасу заплаканная Мадлен.
- Это на старолиорийском, Мадлен.
- Прочти для меня, пожалуйста, - девушка выглядела потерянной.
Виллем кивнул головой и перевел строки для незнакомой с древним языком Мадлен:
- В спокойствии темнеющего неба,
В ласкающей мелодии волны,
В уединении ищу гармонии,
Чего мы в суетливых буднях лишены...
Мне теплый ветер нежно гладит волосы,
Вдыхаю жадно-жадно свежесть, соль, сосну...
Как жаль, минуты эти - только миг, не вечность,
В которой я душою отдохну...
- Как думаешь, Виллем, леди Амаличка действительно обрела покой? - спросила Мадлен чародея, подойдя к баронессе и заботливо пригладив ее растрепавшиеся седые волосы.
- Думаю да. Насколько я знаю, она сама стремилась к этому... - в задумчивости сказал чародей.
Он смотрел на линию горизонта, а голове его звучал нежный голос баронессы: 'Знаете, чего я хочу, лорд Виллемий? В день, когда смерть придет за мной, я хочу смотреть на море - бескрайнее, синее, вечное... и моя душа, наконец-то, обретет долгожданный покой...'
9.
Снова начались наши занятия. Только теперь к ним добавились мои каждодневные тренировки. Скучать было некогда. Время летело вскачь, как табун лошадей. Миновали зима и весна, мне сравнялось четырнадцать. Я чуть подросла за эту зиму и стала совсем девушкой. Долго не могла определиться, который из двух имеющихся у меня амулетов буду носить - тот, что достался от матери, или тот, который вырезал мне Кассий, и решила повесить на дуб у алтаря Богини оба. Что и проделала, набравшись смелости в ночь перед совершеннолетием. После чего стала носить их вместе, прицепив на один шнурок.