Нельзя сказать, что возрастные изменения разительно сказались на моем внешнем виде, но я с тайной радостью смотрела на свою слегка оформившуюся фигуру. В моих мечтаниях о великих приключениях теперь все чаще присутствовал некий собирательный образ рыцаря, который прикрывал мне спину в бою с врагами, помогал разгадывать головоломные интриги, сопровождал в странствиях и спасал от тысячи различных смертельных опасностей. Впрочем, я и сама была не промах в этих своих грезах, вытаскивая его из мрачных застенков злобных колдунов. И каждая история заканчивалась объяснением в пылких чувствах, сжиманием в крепких объятиях и утопанием в теплом сиянии карих глаз воздыхателя. Собранный мною образ рыцаря все больше и больше напоминал мне одного знакомого, но, в конце-то концов, кто видит, чей образ витает у девушки в голове, когда она занята домашними делами, бегает по лесу, или занимается с мечом.
И давешняя сказочка про дракона претерпела некоторые изменения. Принца я понизила в ранге до простого рыцаря, вместо огромного двуручника вручила ему парные мечи, наделила его парой выразительных карих глаз и растрепанными черными волосами (ну нравились мне кареглазые брюнеты, ничего не могла с собой поделать). Принцесса явно приобрела мои черты, сменив масть и потеряв часть прекрасности вместе с хрустальной короной и белым платьем, и уже не сидела в замке и не ждала спасения, а выбегала из него и, по мере сил, помогала рыцарю в бою мудрыми советами и чародейством. И только дракон, ничего не потеряв от моих подростковых амбиций, наоборот, приобрел злобности, свирепости и силы удара, что, впрочем, не мешало ему исправно дохнуть от совместной деятельности рыцаря и его дамы.
Словом, моя внутренняя жизнь текла бурно, несмотря на внешний покой и отсутствие событий. Благодаря регулярным физическим упражнениям, я стала крепче и сильнее и со своим тренировочным мечом управлялась уже куда как увереннее, чем неимоверно гордилась. Одно огорчало меня - невозможность обучиться езде верхом из-за отсутствия лошади. А мне очень хотелось этого после осенней поездки с Кассием на Призванном скакуне, а особенно, после встречи с Илларией. Я вспоминала, как она грациозно держалась в седле, и ужасно завидовала ее мастерству. Тем более, что в моих мечтах, моя будущая жизнь проходила в путешествиях и без лошади было никак не обойтись.
Нельзя сказать, что я совсем редко видела людей. Гораздо чаще, чем в первый год моей жизни в лесу, к нам стали заезжали чародеи (кто бы еще мог без опаски сунуться в Чернолесье!). Те, что приезжали к алтарному камню, как Иллария с дядей, все так же беспокоили нас не часто, а количество других - гонцов из столицы, увеличилось. Но я, хоть и была занята всякого рода упражнениями, очень часто смотрела в тоске на тропу, ведущую к переправе. Я не признавалась себе в том, что ждала только одного гостя...
Эдельвия. Поместье Орт. Конец Января - начало Февраля. 299 г от разделения Лиории. Виллем.
На следующий день после погребения баронессы Амалии Орт, чародей Виллем весь день провел в библиотеке. За окном уже смеркалось, а он все никак не мог отогнать от себя мрачные мысли, перед глазами навязчивым призраком стоял образ юной баронессы. Даже бутыль хорошего коньяка из погреба поместья, выпитая почти до дна, не принесла Виллемию никакого удовлетворения.
Он вырос один, не имея ни братьев, ни сестер, и чувство братской любви не было знакомо ему ранее. Чародей впервые ощущал нечто подобное этому чувству. Еще живая баронесса вызывала у него неведомые эмоции - желание защитить, укрыть от бед, наказать обидчиков. А сейчас, когда Амалия была мертва, совесть глодала Виллема со страшной силой - не защитил, не уберег, своей рукой подвел к смерти. На душе было мерзко, противно, и по-особому гадко. Чародей не понимал, куда подевалось то равнодушие, которое было у него после темной инициации, сейчас он с удовольствием испытал бы его, но нет - сердце сжимали горячие щипцы боли, заглушить которую не в силах был даже коньяк.
Дверь в библиотеку предательски скрипнула.