Дракон кивнул.
Икатехалис замолчала, спешно обдумывая сложившуюся ситуацию:
– Другого пути нет?
Дракон помотал головой.
– Хорошо, полагаюсь на твою мудрость, Кхазариус, надеюсь, ты помнишь, что от моего решения будет зависеть судьба нашего народа.
– Все будет хорошо, моя госпожа, я с небольшим отрядом преданных воинов отвлеку преследователей, собьём их со следа, а ты тем временем проведёшь наш народ через мир неупокоенных, воспользовавшись чарами покрова, а там дальше до самой Колыбели миры будут безопасными для драконов.
– А как же вы?
– Мы нагоним вас, моя госпожа. Я также воспользуюсь чарами покрова и проведу воинов. Главное не допустить паники в наших рядах. На привале собери предводителей драконов и посвяти в наш план. Пусть донесут все до своих как можно более спокойно без суеты. Это нам сейчас совершенно ни к чему.
– А как же ты?
– Я прямо сейчас возвращаюсь назад, мои воины уже дожидаются меня. Мы должны отвлечь преследователей, чтобы у вас было время проскочить.
– Но, но… – Икатехалис запнулась, – то есть ты уже приступил к осуществлению плана, не дождавшись моего одобрения?
– Не сердись, моя госпожа, я знал, что ты поступишь мудро и одобришь этот план, учитывая, что он единственный шанс для нашего народа уйти, – дракон изобразил подобие улыбки и, резко взмахнув могучими крыльями, развернулся и стал быстро удалятся в обратном направлении.
Отряд Кхазариуса не нагнал драконов ни во время перехода, ни когда они благополучно достигли Колыбели. Не появились они ни на следующий день, ни через неделю.
Икатехалис безуспешно пыталась достучаться до сознания своего советника, но мир, в который они так стремились, неожиданно стал и их спасением, и их тюрьмой. Стены Колыбели надежно защищавшие драконов от врагов, не пропускали никаких сигналов, не давали возможности проникнуть сознанием в другие миры. Двери плотно закрылись, отрезав путь назад навсегда. Драконица не сдавалась и, наверное, окончательно истощила бы ресурсы своего организма, если бы спустя три месяца после завершения перехода, Кхазариус не явился ей во сне.
Сначала она увидела страшную картину – окровавленные и изуродованные драконы во главе с Кхазариусом сражались в неравном бою с драконами Тьмы. Их было пятеро против пяти сотен, а враги все прибывали и прибывали, нагоняя своё войско. Последним погиб он – платиновый дракон, верный советник и друг, его могучие крылья распростерлись по земле, а глаза медового цвета померкли навсегда.
В следующем видении Икатехалис была посреди цветущего горного луга, кто-то окликнул ее и, обернувшись, драконица увидела его – живого и невредимого с улыбкой сверкающей в глазах медового цвета.
– Моя госпожа, – он почтенно как всегда склонил голову, – а, потом, не сдержавшись, в два взмаха оказался рядом и заключил ее в объятия своих крепких крыльев. – Моя Икатехалис... Горячая драконья слеза коснулась кожи драконицы.
– Где мы, Кхазариус?
– Там, где мы с тобой встретимся однажды, в мире, где наше сознание будет существовать вечно, моя госпожа.
– Значит он существует?
Дракон кивнул.
– Значит, ты и наши смелые воины погибли?
Дракон промолчал, ещё крепче сжав ее в объятиях, будто не желая отпускать.
– Ты знал, на что идёшь, да, Кхазариус? Ты знал, что отправляешься на верную смерть...
– Знал, и наши воины знали, но мы ценой наших жизней смогли спасти всех вас.
– Спасибо, – прошептала Икатехалис, прижавшись к его чешуйчатому сильному телу. – Мы ещё встретимся с тобой?
– Конечно, моя госпожа, иначе и быть не может, я буду ждать столько, сколько потребуется. Только не приходи слишком скоро сюда, тебе ещё многое нужно свершить прежде, чем умирать.
– Он внимательно посмотрел на неё и прошептал: я люблю тебя, Икатехалис. И ещё одна горячая слеза, коснувшись кожи драконицы, заставила ее вздрогнуть и проснуться.
Ретроспекция. Май 294 г. от разделения Лиории. Коэнрий. Агельта. Виктория.
Май утопал в розово-молочном цветении благоухающих коэнрийских садов, в очередной раз стойко переживших суровую снежную зиму. Природа проснулась, расцвела и была как никогда свежа, юна и прекрасна. То же самое можно было сказать и о Виктории. В день свадьбы она проснулась ни свет ни заря, места себе не находя от волнения перед торжественным моментом. К счастью, служанки, пришедшие помочь невесте одеться и причесаться, сумели отвлечь девушку от переживаний весёлыми разговорами.
– Полно Вам, госпожа, за любимого замуж идёте, это не то, что обычно, когда за вас все сговорено заранее, и суженного только под сенью священного древа впервые видите, а он неказист – конопатый или косоглазый вдруг. Девушки дружно рассмеялись.