Ее метания прервал приход служанки с согобщением от халифа. Арусанг-бай требовал танцовщицу к себе.
- Зерейт, - халиф небрежным движением руки выгнал слуг прочь и подозвал танцовщицу поближе, - подойди ко мне, моя красавица, у меня для тебя есть поручение.
Стасия, неслышно ступая босыми ногами по коврам, подошла к подушкам, на которых возлежал Арусанг-бай, и опустилась на колени в мягкий ворс.
- Готова ли ты вновь служить мне? - твердая рука по-хозяйски подняла подбородок танцовщицы вверх, и халиф заглянул в ее глаза.
- Да, господин, - Стасия, еще при выходе из своих покоев, сделала непроницаемое лицо, скрывшее бурю чувств. Ничего не отражалось на лице молодой женщины, и она бестрепетно встретила хитрый взгляд хозяина.
- У меня сегодня особый гость, Зерейт, - Арусанг-бай тонко улыбнулся, - и я хочу отметить его... особо.
Женщина, замерев на ковре, все так же смотрела на него, не отводя взгляда. Халиф убрал руку и встал с ложа. Стасия не пошевелилась, молчаливо глядя перед собой.
- Я хочу, моя маленькая Змейка, чтобы ты очаровала его, - Арусанг-бай прошелся по комнате, - очаровала, завлекла и разговорила. Я хочу узнать, зачем мой враг сунулся в мое логово. Ты должна это узнать.
Халиф вернулся на свое место и снова развалился на ложе.
- Возьми, - он подкинул на ладони перстень с крупным сапфиром, - там под камнем прелестный порошок, развязывающий язык. Будучи опьяненным тобой и опоенным зельем, он ответит тебе на все вопросы. А потом ты его угостишь другим напитком. Рашад Кастериши не должен уехать далеко.
Видимо лицо Стасии изменило свое обычно непроницаемое выражение, так как брови халифа чуть приподнялись в удивлении:
- Тебе что-то непонятно, о жемчужина моего сердца?
- Задача мне ясна, господин, - танцовщица принужденно улыбнулась, - просто мне казалось, что этого человека зовут по-другому.
- О да, Рашад-бай надеялся всех обмануть заклинанием личины, но Бахиджу-хати невозможно ввести в заблуждение, - Арусанг-бай снова довольно улыбнулся и опустил перстень в подставленные лейри ладони. - Сомнений нет, под видом посланника Харшуза скрывается давний враг, посягающий на мою корону. Он был очень неосторожен, явившись сюда, и я хочу знать, что именно толкнуло его на это. Завтра утром я обещал показать ему мой сад. Ты должна встретиться нам там, и я познакомлю вас поближе.
Стасия едва сдержала нервный смешок. Ценой невероятного самообладания ей удалось не выдать своего смятения. 'Познакомлю поближе'. Куда уж ближе. Она не ошиблась - они и так знакомы достаточно близко.
Всю ночь, выпроводив рабынь, прекрасная Зерейт металась по своим покоям в беспокойных раздумьях. Она не хотела послужить орудием для его смерти. Только не его. Что же предпринять? Она должна предупредить Рашад-бая о грозящей ему опасности. Если она не застанет его ночью в комнате, то она будет невиновна в неисполнении приказа халифа. Но сможет ли Рашад незаметно оставить дворец, и как его предупредить? Варианты отлетали один за другим. К середине ночи Стасия вспомнила слова Кариам-бая, что Кастериши владеет несколькими языками. Лиорийский и древнелиорийский вроде бы были в их числе... но лиорийским владеет не только Рашад-бай, вдруг записка попадет в чьи-то чужие руки? А древний язык... нет, в пору своего детства и юности Стасия, как и положено принцессе, изучала его. Но рисование в то время занимало ее значительно больше, чем мертвые языки, да и времени с тех пор прошло уже порядочно - сможет ли она внятно написать свое предупреждение? И не найдется ли во дворце еще кто-то владеющий древними знаниями. Уже на исходе ночи танцовщица поняла, что другие варианты вряд ли придут в ее голову сейчас и, если до утра ее больше ничем не осенит, то придется рискнуть. Делай что должно, и будь что будет.
Личный сад Арусанг-бая встретил ее тишиной и покоем. Зимние сорта роз цвели, поражая гостей своей неурочной красотой. Стасия, скромно задраппированая в белые накидки так, что видны были только кончики пальцев и верхняя часть лица, шла в сопровождении молчаливой рабыни по песчаным дорожкам, и с виду казалось, не думала ни о чем тревожнее посещения лавки ювелира. В душе же прекрасной наложницы халифа все трепетало и сжималось от страха. Мысли от простейших: 'помнит ли он?' и 'а что он подумает обо мне?' до: 'вдруг записка попадет не в те руки?' и 'сможет ли он покинуть дворец?' одолевали женщину с самого рассвета. В конце концов она вымучила записку на древнелиорийском: 'Вы узнаны не только мной. Уходите'. Дойдя до центрального фонтана, Стасия увидела в конце аллеи халифа со свитой и гостями.