Чародей подошел к женщине, протянув ей сорванный цветок:
- Понюхай, что ты чувствуешь?
- Но он не пахнет, - Жардиния удивленно посмотрела на спутника.
- Правильно. Не пахнет этот цветок, не пахнет сотня других цветов в этом саду. Здесь вообще нет запахов. А звуки? Разве ты слышала звук каблуков по каменному полу? Нет ветра. Непонятно какое время суток, то ли сумерки, то ранее утро - все затянуто серой дымкой. Не слышно щебета птиц, журчания воды.
- Но почему, Еугений?
- Потому что это место существует вне времени и пространства, все, что ты видишь иллюзия, порожденная нашим воображением. Сад, скамейки, цветы, диковинные деревья. А хочешь, оно превратится в затерянный в океане остров с золотым песком и пальмами. А может быть тебе удобнее ощутить себя во дворце в своем кабинете? - Еугений поправил прядку выбившуюся из прически королевы, коснулся кулона в ложбинке груди, смерив женщину оценивающим взглядом.
- Нет, пусть это место будет таким, как есть, я к нему уже привыкла, - не согласилась Жардиния. - Ну как я выгляжу? Достойна встречи с могущественной бабкой?
- Вы само совершенство, Ваше Величество, - улыбнулся чародей. - По поводу нашего взаимодействия с Башангом, придерживаемся устоявшихся взаимоотношений, у Бахиджи-хати есть какие-то новости, я помогу в беседе, если наметится поворот.
- Опять она будет коверкать мое имя, - вздохнула королева, чем снова развеселила чародея.
- Бахиджа-хати называет тебя на свой башангский лад - Джалила, что означает "дорогая или драгоценная", на мой взгляд тебе нужно гордиться, что эта женщина признала в тебе родную. Быть у нее во врагах не хотелось бы даже мне, - последнюю фразу чародей произнес уже без улыбки.
В этот момент одна из дверей замерцала зеленоватым светом и приоткрылась, пропуская на террасу высокую жилистую старуху, завернутую в дорогие шелка на башангский лад с тюрбаном на голове, из-под которого выбивались белоснежные пряди волос. Едва переступив порог, она заметила чародея с королевой, и в несколько не по годам быстрых и верных шагов оказавшись рядом с ними, не обращая внимания на учтиво склонившегося в поклоне Еугения, крепко обняла Жардинию со словами:
- Джалила, внучка, как же я рада тебя видеть, свет моих очей.
Натянуто улыбнувшись, королева так и не смогла понять - чего было больше в этих объятиях - родственного тепла или цепкой хватки расчетливого зверя, перед которой пасовал даже хитрый чародей, не говоря уж о самой Жардинии, враз растерявшей свою собранность и хладнокровность.
Декабрь 315 г от разделения Лиории. Башанг. Картергский дворец халифа. Арусанг-бай.
Халиф в бешенстве рвал и метал. Он, забыв про всякое достоинство, бегал взад и вперед по кабинету и орал так, что цветные витражные стекла слабо дребезжали. Слуги и рабы, сжавшись по углам, старались не попадаться ему на глаза, а приемная зала перед закрытой дверью кабинета опустела. Придворные, присутствие которых не было обязанностью, благоразумно удалились, перенеся свой визит на другой день, когда Арусанг-бай будет в духе. Никто еще не видел повелителя в таком гневе. Обычно хитрый и спокойный халиф, вот уже три дня был в ярости. Жертвами этой ярости уже стали два десятка дворцовой стражи, чья смена выпала на ту злополучную ночь. И смерть их не была легкой. Начальника охраны не спасли ни личные заслуги, ни высокое положение, ни даже отдаленное родство с Арусанг-баем. В такой обстановке явление Бахиджи-хати Ишенелах, показалось многим за счастье. Хотя обычно ее появлению не радовались, сейчас оно сопровождалось надеждой, что хотя бы темная ведьма уймет гнев повелителя.
Чародейка мрачной тенью скользнула через дверь приемной в кабинет, оставив позади себя напряженно ожидающих конца грозы людей.
- Наконец-то! - грозный взор халифа обратился на закутанную в черные покровы старуху, оставив сжавшегося от ужаса секретаря. - Где вы были? Как вы могли пропасть именно в тот момент, когда были мне так нужны?!
Хамир-бай, воспользовавшись тем, что господин отвлекся от него, выскользнул за дверь в приемную.
- Во всем виноваты вы! - продолжал бушевать халиф. - Вы не смогли настроить на меня подвеску халифов, а потом бросили среди воров и предателей!
- Похоже, мой милый халиф, вы забыли, с кем говорите? - холод в голосе Бахиджи мог посоперничать с северными ветрами Халана. Она щелкнула пальцами, и комнату накрыл полог тишины.
Стражники в приемной и приникший к дверям секретарь, разочарованно вздохнули - больше из кабинета не доносилось ни звука.
- Я не одна из твоих наложниц, мальчик мой, чтоб орать на меня, как на нерадивую рабыню, - холодно продолжала старая колдунья. - С каких это пор я должна давать тебе отчет в моих действиях? Сбавь тон, или пожалеешь!