'Ты, господин. Девчонка значения не имела, - слова того, выжившего разбойника из тройки напавших на нас в лесу по дороге в столицу, эхом отдавались в моей памяти. - Ты, господин...' А в глазах стоял вихрь из стали и звон мечей, два окровавленных мертвых тела на траве. Какая малость отделяла нас от того, чтоб остаться вместо них на той поляне! Сколько еще неизвестных мне раз его жизнь зависела от этих лезвий и мастерства рук, владеющих ими!
А после праздничной ночи, когда он вернулся и уехал так внезапно, я вдруг прочувствовала то, что он пытался мне объяснить уже давно - то, насколько он себе не принадлежит, как редко бывает в Вейсте. И вдруг такой глупой и нелепой мне показалась моя осенняя обида на барда и на судьбу, а ведь он целых две недели был во дворце, и мы могли встречаться, гулять по городу, если бы не эта моя детская выходка. Какая разница мне, кто он? Принц, воин, бродяга... это не имело значения.
Ну и пусть он не хотел замечать во мне влюбленную в него женщину, но ведь я могла видеть его, говорить с ним, смеяться вместе над каким-нибудь пустяком, взять за руку. Может потому и не хотел, что я вела себя, как ребенок, которому не разрешают взять желаемое? Целых две недели пропали зря из-за моего каприза, и только теперь я поняла, что могу потерять его в любой момент. Однажды он может просто не вернуться из своей поездки и все, я больше его не увижу. Я каждый день мысленно клялась, что стану вести себя по-взрослому и принимать все, как есть, только пусть Богиня благополучно вернет его обратно домой.
Мароста, Арамаи, Башанг... холод железа и пыль дорог слышались мне в этих названиях, и зима казалась тревожной и бесконечной.
Еще мне так хотелось домой в свой лес. Увидеть Учителя, поговорить с ним. В конце весны, когда закончатся занятия. Я решила. Я поеду домой, и ничто меня не остановит! Потом, я много раз спрашивала себя, а была бы для меня эта зима настолько же долгой, если бы я знала, что готовит мне лето?..
Всю зиму и весну я занималась, как одержимая, старательно хватала знания и навыки везде, где только можно. Наставники в школе, Хэлкад, леди Ежелия, стражники в парке у стены, тетушка Вирея и ее девушки на кухне, конюшенные рабочие, где я тоже стала своей, навещая Тень, архивариус в большой дворцовой библиотеке, куда меня как-то привела Иллария, даже господин Гошер со своими танцами - я пыталась понять и постигнуть все, что встречалось на моем пути. Я хотела соответствовать моему воину. Хотела, чтобы он и Видий гордились мною.
Наконец-то, задумавшись о своем будущем, я поняла, что вряд ли приму щедрое предложение Лорда-советника. Я не хотела строить свою жизнь в столице, не хотела важного положения и политических игр. Я хотела дороги и приключений. Может быть, увидев мои старания, Кассий, подобно господину Лионскому, захочет видеть меня в своем подчинении? Идея сопровождать его в поездках, помогать, вместо того, чтоб томиться мучительным ожиданием, привлекала меня гораздо больше.
Мое семнадцатилетие прошло тихо и незаметно. Я никому не сказала, а тех, кто знал, со мною рядом не было. Только как-то вечером, уже на излете февраля, меня пригласили в крыло Круга Чародеев, где приор Силений лично отдал небольшое письмо от Видия. Учитель справлялся о моих успехах и выражал надежду, что мне хорошо в Вейсте. 'Дорогая моя девочка, с тех пор, как ты уехала, мне стало одиноко. Видимо, старею. Было бы замечательно, если бы у Кассия получилось выкроить время между делами и привезти тебя в Чернолесье летом. Но на такую удачу я не очень надеюсь. В свете княжеской свадьбы он, наверное, будет занят по самое горло. А мне бы очень хотелось рассказать тебе кое-что. Ты ведь теперь моя наследница, а мы и не поговорили толком об этом. Но ничего, увидимся на другой год, учись, но не забывай и о развлечениях. Столица очень к ним располагает' - писал он в конце. После этого послания мне еще сильнее захотелось домой, и я еще раз укрепилась в своем решении. Сможет Кассий или нет, неважно. Я уже взрослая и смогу одолеть этот путь сама, без няньки.
За делами и переживаниями изменения в жизни моих школьных подруг проходили мимо меня до тех пор, пока однажды я не получила приглашение на вечер в салон Илларии. Теребя в руках алую с золотыми вензелями корточку, я канючила:
- Ну, Аркадий, не бросишь же ты меня одну? Мне будет совершенно некомфортно.
- Пойдешь, например, с Минни, - Аркадий не хотел иметь с Рией никаких дел и идти не собирался даже из любопытства, но леди Кольбриц уважал и, мне иногда казалось, что относится он к ней несколько более тепло, чем к остальным девушкам.
- А как же твердая мужская рука, на которую я могла бы опереться? - снова заныла я, в попытке уговорить моего принципиального друга. - Пойдем, нужно же посмотреть, что там интересного придумала наша соученица.