– Я вполне справился бы тут и один, – пожал плечами Виллем. Не понимаю, почему Еугений считает, что ты должна день и ночь опекать меня, не отходя ни на шаг. Хотя вот ночей ты как раз избегаешь, – игриво подмигнул чародей кузине.
Агния засмеялась, брызнув в мужчину пеной.
– Так значит, Сирон всерьез взялся за восстановление Листенкинга?
Женщина кивнула:
– Работники кишат по всему замку как муравьи, чистят, моют, скоблят, метут, драпируют, разбивают вокруг здания газоны и клумбы. Марджия хвасталась, что сделан заказ на мебель из мраморной древесины.
Виллем присвистнул – даже в его собственном доме не было такой редкости как мебель из мраморной древесины.
– Ума не приложу только, зачем барону Сирон вкладывать целое состояние в старый замок в чужой стране? – пробормотала Агния и, набрав воздуха, скрылась с головой под пенной водой.
– Может быть так старик хочет распушить хвост перед молодой супругой? – засмеялся чародей. Щелчком пальцев, соорудив из пены изящную розу на длинной ножке, он протянул ее вынырнувшей из-под воды Агнии. Но едва женщина ухватила пальцами пенный стебель, как роза рассыпалась десятком переливающихся мыльных пузырей.
– Ох, уж эти ваши шуточки, Лорд-Чародей, – ослепительно улыбнулась она и, соблазнительно потянувшись всем телом, пригладила руками мокрые волосы.
– Ох, уж эти ваши дамские хитрости, Леди Агния, – подмигнув, отпарировал Виллем.
– Что при дворе говорят про зимний бал? – женщина дотянулась до бутыли с игристым вином и, сделав несколько глотков, передала кузену.
– Уже началась подготовка, рассылаются приглашения, составляется меню, дамы заказывают платья, все как обычно, кузина, – Виллем похоже соскучился по тренировкам в чародействе, потому как, в качестве украшения к повествованию по стенам ванной комнаты поплыли силуэты танцующих пар, зазвучала приятная мелодия, а с потолка начали срываться ажурные снежинки. – Кроме того, на зимний бал по давней традиции приглашены ученики школы чародеев. Вспоминаю себя в этом возрасте – Самая Длинная Ночь Зимы была для нас грандиозным событием.
– Виллем, убери сейчас же снег, ты меня заморозишь, – шутливо возмутилась женщина и плеснула в чародея очередной порцией ароматной пены.
– Ах, так, дорогая кузина, ну держись, – чародей резко встал и легко подхватил на руки пытающуюся сопротивляться, смеющуюся женщину.
– Что ты творишь? Прислуга может увидеть нас в таком виде, – на словах Агния еще пыталась возражать, но в мутно-зеленых глазах ее уже явно читалось желание.
– Но я не могу позволить тебе замерзнуть, – шепнул мужчина и впился губами в сладкие и манящие губы названной кузины.
2.
После отъезда Кассия в Коэнрий все свои усилия я направила на учебу. Занималась как одержимая, стараясь, чтобы не оставалось времени для раздумий. С утра и до обеда уроки чародейства, потом фехтование и верховая езда. По выходным дням я ходила в особняк Лаэзиров для встреч с учителем танцев, на которых настаивала леди Ежелия. Тогда я не видела смысла в этих занятиях, но не хотела подводить Аркадия и целительницу, относившуюся ко мне с вниманием и заботой.
Общение с другими ученицами у меня как-то не очень складывалось. Окружение Илларии в последнее время стало меня утомлять. Разговоры о моде, сплетни высшего света, обсуждение перспективных женихов... все это мне было не интересно. Иллария при всем этом умела оставаться милой в своем эгоизме. Минния витала в облаках и не придавала значения этим разговорам. Так что нормально общаться я могла только с ними. Остальные же девушки были невыносимы. Меня раздражало их лицемерие - привычка улыбаться в лицо и тут же обсуждать за спиной. Помимо всего этого, каждая из девушек принадлежала к аристократии и мнила себя центром мира, пожалуй, заглядывая в рот только самой Илларии. Патрикия, дочка маркиза Носвилля, была неподражаема в своем снобизме, Камилия Эйсвиш, Лаурия Тоскаль и еще парочка юных дебютанток высшего света не блистали талантами чародеек, но задирали нос высоко и были иногда невозможно ехидны. Разумеется, если им ничего не было нужно от других учеников.
А мне в том напряженном состоянии, в котором я находилась, было сложно проявлять терпение, понимание и такт. Мне вообще не хотелось общения, хотелось нагрузить себя учебой так, чтоб вечером упасть на постель и мгновенно забыться сном. Не перебирать с тоской свои воспоминания о теплых карих глазах и понимающей улыбке. Хэлкад Ластар и тот смотрел с легким недоумением, как я рьяно отдавалась тренировкам, но пока, хвала Богине, молчал. Он лишь скептически приподнимал бровь, словно говоря: 'Ну-ну, посмотрим, надолго ли тебя хватит'. Не смотря на недостаток времени, я по-прежнему приходила к дальнему сторожевому посту у стены, как только выдавалась свободная минутка, и до упада фехтовала со стражниками. Чаще всего с Ероем - тем самым молодым парнем, с которым столкнулась там в первый раз. Хоть он и был всего лет на пять меня старше, но, похоже, вообразил, что взял на себя нелегкий труд моего наставника и гонял почти так же нещадно, как Ластар. Именно на нем я оттачивала те приемы, что преподавали мне в школе фехтования, и училась импровизации. Все-таки до учителя мне было гораздо дальше в плане искусства боя, чем до ребят у стены, но практику они давали весьма суровую.