— Но он согнется в моих руках. Приведи его, и сразу начнем допрос.
Сержант сделал полуоборот на пятках и вскоре вернулся, ведя Негапатнана, крепко связанного.
Туг был горделив и спокоен, презрительная улыбка играла на его губах. Увидев Тремаль-Найка, который стоял за спиной капитана, он пристально взглянул на него.
— Ну мой дорогой, — саркастически сказал Макферсон, — как спалось?
— Думаю, что лучше, чем тебе, — ответил душитель.
— И что же ты решил?
— Все то же: молчать.
Рука капитана потянулась к рукоятке сабли.
— Они что, все таковы, эти гады? — вскричал он.
— Все до единого, — сказал туг.
— Но-но, не радуйся так рано. У меня есть страшные средства, чтобы развязать твой язык.
— Но недостаточные для тугов.
— Мы это увидим, когда ты будешь корчиться в страшных муках.
— Можешь начинать.
Кровь бросилась в лицо капитану.
— Значит, ты в самом деле не хочешь говорить? — спросил он голосом, дрожащим от гнева.
— Нет, не буду.
— Это твой последний ответ? Берегись…
— Последний.
— Хорошо, начинаем. Бхарата!
Сержант подошел.
— Есть в подвале столб?
— Да, капитан.
— Привяжи его покрепче и оставь там на несколько дней.
— Хорошо, капитан.
— Когда он начнет засыпать, пусть это будят уколом кинжала. Если через три дня он не заговорит, пусть его нещадно секут кнутом. Если он и дальше будет упрямиться, ты будешь лить кипящее масло, каплю за каплей, на его раны.
— Положитесь на меня, капитан. Помоги мне, Саранги.
Сержант и Тремаль-Найк уволокли пленника, у которого ни один мускул на лице не дрогнул при этих словах.
По винтовой лестнице они спустились в глубокий подвал и вошли в некое подобие обширного подземелья, с высокими сводами, освещенное через узкое окошко у самой поверхности земли.
Посередине был вкопан столб, к которому и привязали душителя. Бхарата положил рядом кинжал с тонким и длинным острием.
— Кто будет сторожить? — спросил Тремаль-Найк.
— Ты, до вечера. Потом сипай придет сменить тебя.
— Хорошо.
— Если этот тип закроет глаза, коли его.
— Ладно, — с ледяным спокойствием ответил Тремаль-Найк.
Сержант поднялся по лестнице. Тремаль-Найк проследил за ним взглядом и, как только затих шум шагов, уселся напротив Негапатнана, который спокойно смотрел на него.
— Слушай меня, — сказал Тремаль-Найк, понизив голос.
— У тебя тоже есть, что сказать? — насмешливо спросил тот.
— Ты знаешь Коульи?
Услышав это имя, душитель вздрогнул.
— Коульи! — воскликнул он. — Не знаю, кто это.
— Ты осторожен, это хорошо. Ты знаешь Суйод-хана?
— А сам ты кто? — спросил Негапатнан с неподдельным страхом.
— Душитель, как ты, как Коульи и как Суйод-хан.
— Ты лжешь.
— Я дам тебе доказательство, что говорю правду. Наше убежище не в джунглях, не в Калькутте, не на берегах священной реки, а в подземельях Раймангала.
Пленник с большим трудом удержал крик, готовый сорваться с его губ.
— Неужели ты и вправду из наших? — спросил он.
— Разве я не дал тебе доказательство?
— Но почему ты оказался здесь?
— Чтобы спасти тебя.
— Спасти меня?
— Да.
— Но как? Каким образом?
— Предоставь действовать мне, и еще до полуночи ты будешь свободен.
— И мы бежим вместе.
— Нет, я остаюсь здесь. Мне нужно совершить одно дело.
— Какая-то месть?
— Возможно, — отвечал Тремаль-Найк с мрачным видом. — А пока молчи и подождем темноты.
Он оставил пленника и уселся у подножия лестницы, терпеливо дожидаясь ночи.
День прошел медленно. Солнце скрылось за горизонтом, и глубокая тьма заволокла подземелье.
Наступил подходящий момент для действия. Через час или даже раньше сюда должен был спуститься сипай.
— За дело, — сказал Тремаль-Найк, резко вставая и вынимая из-за пояса две тонкие английские пилки.
— Что нужно делать? — с волнением спросил Негапатнан.
— Ты должен помочь мне, — отвечал Тремаль-Найк. — Мы перепилим решетки окна.
— Они не догадаются, что ты помог мне бежать?
— Они ни о чем не догадаются.
Он развязал веревки, которые опутывали руки и ноги пленника, и оба решительно принялись за дело, стараясь не производить шума.
Три решетки были уже распилены и оставалась только одна, когда Тремаль-Найк услышал скрип лестницы.
— Стой! — быстро сказал он. — Кто-то спускается.
— Сипай, наверное?
— Конечно, он.
— Тогда мы погибли.
— Нет еще. Ты умеешь бросать аркан?
— Никогда не промахивался.
Тремаль-Найк размотал аркан, обернутый вокруг пояса под одеждой, и дал ему.
— Встань у двери, — сказал он, вынимая кинжал. — И первого, кто появится, убей.
Негапатнан послушался, взяв аркан в правую руку. Тремаль-Найк встал напротив него, за дверью, подняв кинжал.
Шум все приближался. Неожиданно свет возник на лестнице, и появился сипай с обнаженной саблей.
— Внимание, Негапатнан, — прошептал Тремаль-Найк.
Лицо туга сделалось страшным. Зубы оскалились, ноздри расширились, в глазах сверкали зловещие вспышки. Он казался зверем, жаждущим крови.
Сипай остановился на последней ступеньке.
— Саранги! — позвал он.
— Спускайся, — сказал Тремаль-Найк. — Тут ничего не видно.
— Хорошо, — отвечал тот и переступил порог.
Негапатнан был тут как тут. Аркан просвистел в воздухе и так сильно сжал горло сипая, что тот свалился, даже не застонав.
— Задушить его? — спросил туг, поставив ногу на грудь упавшего.
— Это необходимо, — холодно сказал Тремаль-Найк.
Негапатнан потянул аркан на себя. Сипай высунул язык, глаза выкатились из орбит, он захрипел. Несколько мгновений он дергался и махал руками, потом застыл. Он был мертв.
— Пусть богиня Кали получит твою кровь, — сказал фанатик, развязывая аркан.
— Поторопимся, пока не спустился другой.
Они снова взялись за решетку и быстро перепилили ее.
— Ты пройдешь? — спросил Тремаль-Найк.
— Я пройду и через гораздо более узкое отверстие.
— Хорошо. А теперь покрепче свяжи меня и заткни мне рог.
Туг посмотрел на него с удивлением.
— Связать тебя? — спросил он. — Зачем?
— Чтобы не вызвать подозрений, что я твой сообщник.
— Понимаю. Ты хитрее меня.
Тремаль-Найк бросился на землю рядом с трупом сипая, а Негапатнан связал его и заткнул ему рот.
— Ты молодчина, — сказал туг. — Если когда-нибудь тебе понадобится верный друг, вспомни обо мне. Прощай!
Он бросился к отверстию, прихватив с собой оружие сипая, пролез в него и исчез.
Не прошло и десяти секунд, как послышался ружейный выстрел и голос, кричавший:
— К оружию! Пленник убегает!
Глава 6
ЛИМОНАД, КОТОРЫЙ РАЗВЯЗЫВАЕТ ЯЗЫК
При этом крике Тремаль-Найк с беспокойством поднялся на колени.
За первым выстрелом последовало еще несколько. В бенгали поднялась страшная суматоха, шум которой доносился и сюда, в подвал.
— Он побежал туда, в ту сторону! — кричал один голос.
— В погоню! — кричал другой.
— На слона! На слона!
— Все наружу!..
Послышалось ржание лошадей, быстрый галоп, топот бегущих ног и протяжный резкий звук трубы, который покрыл все другие звуки.
Тремаль-Найк, на лбу которого выступил обильный пот, слушал все это, затаив дыхание.
Отчаянным усилием он поднялся на ноги и, подпрыгивая, насколько позволяли веревки, приблизился к отверстию. Торопливый топот многих ног на лестнице остановил его.
— Они спускаются, — подумал он, быстро валясь на землю. — Теперь нужны хладнокровие и дерзость. Кто знает, может, Негапатнан сможет добраться до Коульи.
Он принялся биться, притворяясь, что хочет освободиться от веревок и испустил сдавленный крик. И вовремя. По ступенькам быстро спускался Бхарата. Со страшным воплем он ворвался в подвал.