Первый тревожный звоночек для него прозвенел, когда выйдя за пределы своих владений, он наткнулся на соседей, которые шли прямо на него, вместо того чтобы свернуть и обойти его другим путем. Более того, они замедлили шаг, а их мордочки растянулись в добродушных улыбках. Леонард поначалу даже испугался, начал оглядываться назад, продумывая пути отступления. Тем временем миловидные ежи, явно задумавшие что-то плохое, с каждым шагом настигали его. Все, подумал Леонард, доигрался. Но вместо этого соседи тепло поприветствовали его, для чего-то спросив, не правда ли сегодня чудесный день, на что тот с выражением ошалевшего осла, одобрительно покачал головой и прибавив шаг чуть ли не до бега, скрылся от этих подозрительных особ.
Доставлявшие ему продукты ежи, теперь не бежали в ужасе от его криков, а весело смеялись, восхваляя его непревзойденное чувство юмора. А в один из дней к нему пожаловал старейшина деревни, как раз когда они с внуком работали в саду. Это был самый старый еж, которого когда-либо видел Герман. Он медленно, опираясь на трость, прошел в сад, держа в другой лапе небольшую коробку.
– Здравствуй Леонард, здравствуй Герман, – поприветствовал он удивленных садовников, скромно ответивших ему взаимностью.
– От всей деревни… Да, – будто соглашаясь с самим собой, начал тут же он скрипучим голосом.
Говорил еж медленно, протягивая слова, то и дело, обрываясь на середине предложения, вспоминая, что же хотел сказать. Речь его была длинной, полной всяких философских изречений и мудростей, призывающих Леонарда к "раскрытию своего лотоса", смирению, осознанию себя и еще много чего непонятного для маленького Германа, как судя по всему и для его деда. Закончив свою длинную речь, еж открыл коробку, с которой пришел и, достав оттуда две красиво вырезанные из красного дерева медали, протянул их садоводам. Сконфуженный Леонард и радостный Герман приняли награды, а старейшина тем временем поклонился на прощание и побрел к выходу, бормоча что-то непонятное себе под нос. Не успел еж дойти до калитки, как Леонард буркнув что-то непонятное вернулся к работе.
Герман еще долго не мог оторвать глаз от полученной награды. На медали, лежащей в его лапе, была вырезана роза, а надпись с обратной стороны гласила: "Все в твоих силах!" Ежонок гордо расправил плечи и, сунув медаль в карман, хотел приняться за работу, когда опустив глаза на клумбу, возле которой стоял старый еж, обнаружил среди кустов его трость. Ежик схватил трость и выбежал из сада вслед за медленно бредущим по улице старейшиной.
– Постойте, вы забыли свою трость, – проговорил Герман, догнав и протянув ежу его трость.
– Ай-ай-ай, памяти совсем нет, – качая головой, пожаловался старейшина.
– Мама говорит, что это склероз.
– Мама всегда права, – смеясь, ответил еж. – Разве не так?
– Так, – ответил Герман.
– Чувствую ты не совсем согласен с этим, – пристально глядя на Германа, заявил еж.
– …Не то чтобы не согласен, – начал ежонок после долгой паузы. Но разве не бывает, что правы оба? Почему прав всегда кто-то один и это обязательно взрослый?
– Если дело благородное, то тут правых может быть и два и сколько угодно много. В таких случаях правда у каждого своя – цена разная. А вот маме про поход к сове нужно было все равно рассказать.
Герман удивленно уставился на собеседника.
– Откуда вы знаете? – спросил его ежонок.
– Я же самый старый еж в деревне, может у меня и плохая память от склероза, но нос меня никогда не подводил, – с этими словами он щелкнул себя по носу. – О! Скоро дождь пойдет, – добавил старейшина, делая глубокий вдох.
Глядя на чистое небо, Герман лишь пожал плечами.
– Если вы столько всего знаете, может, вы знаете, почему у меня до сих пор нет иголок? – поинтересовался ежик.
– Этого я тебе не могу сказать, скажу лишь, что ты не такой как все.
– Это я и сам знаю, – уныло сказал ежонок.
Я не говорю про твой внешний вид, я говорю про твой внутренний мир, твое сердце, тепло и доброту, что есть у тебя, твое мужество и отвагу, которую ты не раз еще проявишь. А сейчас ступай к деду, ему там твоя помощь нужна, – закончил беседу с Германом старейшина, и маленький ежонок, глубоко задумавшись над словами старого ежа, спешно направился в сад.
Тем временем, работа в саду кипела. Леонард носился среди высоких кустарников с гигантскими ножницами, подрезая торчащую поросль. Герман взял ножницы поменьше и присоединился к дедушке.