Герман так устал, что еле стоял на ногах. За кустами роз он разглядел небольшую раскладушку и обрадованный открытием, тут же рухнул на нее с облегченным вздохом и легким стоном от резкого расслабления напряженных мышц.
Проспав какое-то время, Герман проснулся от непонятного шепота за спиной. Голосов было много, и говорили они хоть и шепотом, но очень звонко, все время перебивая друг друга, горячо о чем-то споря. Было трудно понять о чем, так же как и сколько их там, и кто вообще стоит за его спиной.
–…Бурундук, – расслышал он один голос.
– Нет, определенно полевая мышь, – сказал второй.
Герман лежал неподвижно, с удивлением вслушиваясь в то, что творилось за его спиной.
– Какая интересная шерстка…
– Может опоссум…
– Разве что детенышь…
– Какой милый малышь…
– Все они милые пока спят…
– С чего вы взяли, что это он?
– С чего вы взяли, что это опоссум…
– Да-да, я же говорю бурундук…
Герман понял, что разговор идет про него, но встать так и не решался, хотя эти споры сильно задевали его.
Пока неизвестные голоса за спиной рассуждали кто он, Герман такой, сам он распираемый любопытством, пытался понять, что за странные звери перед ним, вернее за ним. Спор продолжался недолго. Любопытство ежонка взяло верх над своим хозяином, который быстро и в тоже время почти незаметно повернулся в сторону толпы. Голоса тут же замолкли, а шелестящие кусты роз раскачивались из стороны в сторону, будто в них только что кто-то нырнул. Ежик встал с раскладушки и пристально посмотрел вглубь кустов, пытаясь разглядеть укрывшихся в них хозяев голосов, но как он ни старался, обнаружить кого-нибудь среди густой зелени у него так и не вышло.
– Ну что вы попрятались? – осторожно произнес еж. – Наговорили гадостей и в кусты.
Стало еще тише, все вокруг замерло в эти минуты, слышно было лишь, как у Германа от волнения не ровно бьется сердце.
– Кто там? – настойчиво продолжал еж. – Выходи давай! – ответа так и не последовало.
– И вообще-то, я никакой вам не опоссум и уж тем более не бурундук, я еж, – гордо проговорил он, но тут прямо над его головой внезапно раздался легкий смешок, переросший в полноценный смех. Ошеломленный ежонок медленно поднял голову и ужаснулся. Глупый хохот исходит из бутона одной из роз, которая при этом тряслась в такт своему смеху.
– Ты что творишь! – зашипела на нее другая роза. – Он же сейчас все заметит.
– Он уже заметил, – вставила третья.
– Вы чего тут бутоны пораскрывали?! – возмутилась еще одна.
– Он смотрит, он все увидел! – в панике спрятала свой бутон вглубь куста очередная болтушка.
Герман стоял неподвижно, будто прирос к земле и с широченными глазами и открытым ртом наблюдал за происходящим. Весь куст оживился, цветы принялись бурно спорить и возмущаться, перекрикивая друг друга. Никто уже не обращал внимания на маленького ежа, с удивлением следившего за ними.
Разобрать о чем они говорят, он уже не мог, их голоса переплелись между собой, цепляясь протяжными гласными слов, создавали при этом ровный ни на что не похожий гул. Сквозь беснующуюся толпу неугомонных цветов, громко шелестя листвой, несколько выше остальных вынырнула одна ярко алая роза. Задрав кверху, казавшийся огромным бутон, она плавно, но властно скомандовала:
– Хватит галдеть!
Гул тут же затих. Розы слегка приклонились и расступились перед командиршей, оставив между ней и Германом узкий коридор. Большая алая роза, словно змея вилась вокруг ежонка, со всех сторон изучая необычного зверька.