— Все так. Только дорожку в лес она мне ни разу не открывала. Говорила, мол, посиди в поле на пригорочке, а анчутки тебе работу принесут. Видать, по сердцу ты госпоже Пряхе пришлась, — бабушка перевела строгий взгляд на Лютогора. — А вы, молодой человек, постыдились бы. Если бы не наша Таюшка, Василиса уже была бы мертва. Или мне вам объяснить, что означает чужую судьбу к своей привязать?
— Можешь не объяснять, царица, — непритворно вздохнул Лис, взъерошив рукой свои отросшие патлы. — Я в чародействе получше твоего разбираюсь. Значит, теперь безопасность твоей внучки — мой первоочередной долг. Пока жива она, будет жить и моя мать…
— Эй, лучше держись от нее подальше! — Яромир положил ладонь на рукоять меча.
— Да успокойся ты, горячая голова! — отмахнулся чародей. — Говорю же: ее жизнь для меня теперь наивысшая ценность. Любой, кто захочет причинить вред ведьме, будет иметь дело со мной.
Перепалка могла бы продолжиться, но тут опять вмешался Радосвет:
— Ну, а теперь-то мы можем наконец обсудить наше общее дело?
Лис кивнул. Вся его напускная веселость ушла как не бывало, плечи поникли, спина ссутулилась. Он выглядел очень несчастным, и в этот раз, похоже, без притворства.
— Тогда можешь снять маску, — разрешил царь.
Тайка не поверила своим ушам: он что, это серьезно? Яромир тоже вытаращился на побратима так, словно засомневался в ясности его рассудка, и только царица Таисья улыбнулась:
— Так-то оно лучше. С судьбой спорить не след.
— Я ничего не понимаю, — Тайка опять наклонилась к ее уху. — Почему дедушка решил, что Лис не станет нас заколдовывать?
Чародей, усмехнувшись, опустил свой ковбойский платок на шею и ответил ей сам (эх, пора бы уже привыкнуть к его чуткому, как у летучей мыши, слуху):
— Потому что не в моих интересах расстраивать тебя, ведьма. Если я вдруг нанесу тебе обиду вольную или невольную — ниточка судьбы и отвязаться может. А я себе не враг, так что твоих родичей трогать не буду. Могу разве что вот этого дурака немного проучить, — он кивнул на Яромира. Похоже, ему и впрямь доставляло удовольствие дразнить дивьего воина.
Связанные судьбы (3)
Тайка нахмурилась:
— Нет, его тоже не трогай. И вообще, отстань от моих друзей!
— Как скажешь, ведьма. Твое слово теперь — закон, — Лис приложил руку к груди и поклонился. Усмешка с его губ так и не сошла, но Тайка была уверена, что за всем этим паясничаньем колдун скрывал изрядную досаду.
Она вернулась на свой маленький трон, а царь Радосвет, прочистив горло, завел разговор о делах насущных:
— Я слышал, ты хотел заполучить кольцо Вечного Лета? И ради него пошел воевать, когда мой отец отказал тебе в просьбе? — Дождавшись кивка, он продолжил: — Кольцо тебе все равно не помогло бы. На нем лежат особые чары, поэтому взять его в руки может лишь член царской семьи, а использовать — лишь те, кто связан с царем узами крови или брака. К тому же это одна из реликвий Дивьего царства. Его потеря грозит нам большими бедами.
Лис сокрушенно цокнул языком:
— Вот незадача! И чего стоило твоему батюшке, царю Ратибору, с самого начала все спокойно объяснить, а не оскорблениями кидаться? Я ж к нему сперва по-хорошему пришел. А он разорался, ногами затопал, морду воротить начал, мол, проваливай отсюда, мерзкий полукровка, навья тварь, и не смей больше являться пред светлы очи. Знаешь, как обидно?
— У отца был нелегкий характер, — вздохнул Радосвет, и чародей ответил ему таким же глубоким вздохом:
— Понимаю. У моего тоже.
— Вы еще поплачьте оба, — пробурчал Яромир себе под нос.
Лютогор, подозрительно прищурившись, глянул на него:
— Кстати, а ты-то почему кольцо смог взять? Нет ли тут какого-то подвоха? Может, вы меня за нос водите? Али твоя мамаша мужу верна не была, воевода?
— Побратим он мне, — быстро сказал Радосвет прежде, чем онемевший от возмущения Яромир снова обрел дар речи.
— Ага, стало быть, взять кольцо может, а использовать — нетушки, — Лис тут же отвернулся, потеряв к дивьему воину всякий интерес.
Что ж, может, и к лучшему. Тайка только сейчас поняла, что во время этой перепалки забыла, как дышать, и теперь шумно втянула носом воздух. Ей было очень жаль, что Яромиру приходится выслушивать обидные подначки, не имея возможности ответить. А еще она боялась, что однажды дивий воин не сдержится и все-таки сломает злоязыкому Кощеевичу нос, а это грозило некоторыми политическими осложнениями.
— Дивий царь, насколько я помню, не может покидать свои владения, — Лис загнул один палец. — Юную ведьму не пропустит вязовое дупло. — Он загнул второй. — Остается царица.