А Тайка глянула на календарь и ахнула:
— Сегодня тридцатое октября. Значит, та самая ночь — это уже завтра! Так вот о чем меня предупреждала Матушка Осень! Лис, мне нужно срочно вернуться в Дивнозёрье!
— Да не кричи ты так, — поморщился чародей, — надо — значит, вернешься.
— Если выехать завтра на самом раннем автобусе, мы еще успеем.
— Мы? — он склонил голову набок. — Это что, приглашение? Гляжу, понравилось тебе быть со мной на одной стороне, ведьма? А я сразу предлагал!
Тайка хоть и была благодарна ему за помощь на дороге сна и за скорую расправу над колдуном Сергеем, а все равно фыркнула:
— Вообще-то я имела в виду себя, Пушка и Марфу. Но ты, если хочешь, тоже можешь присоединиться. Помнится, это я была нужна тебе живой и невредимой?
Чародей скорчил разочарованную мину:
— Вот и помогай после этого людям. Ладно, поеду. Но знай: это только потому, что я всю жизнь мечтал прокатиться на настоящем автобусе… Так, а теперь разберемся с тобой. — Он встал, потянулся, подошел к Маржане (та в ужасе закрыла голову руками), упер ей палец в грудь и зашептал что-то на навьем.
— Постой, не убивай ее! — Тайка с силой толкнула его в плечо.
— Ты в своем уме, ведьма? Чего под заклятие лезешь? — огрызнулся Лис. — Тебя она, между прочим, не пощадила бы.
— Знаю. Но так ведь я — не она! У меня другие правила.
— О да, с этим не поспоришь, — Кощеевич отступил назад. — Только все равно не ори, не разобравшись. Не собираюсь я ее убивать. Даже наоборот. Смотри!
Дрожащая от страха Маржана убрала руки от лица, и вдруг — хлоп! — свет мигнул, словно от перепада напряжения. На пол медленно, как в кино, упали шелковые шаровары с атласной курточкой. Тайка не поверила глазам: на подоконнике вместо острозубой мары сидел и смешно шевелил носом черно-белый кролик с длинными розовыми на просвет ушами.
— По-моему, так она выглядит значительно милее, — Лис почесал пушистую спинку, и зверек, совсем не по-кроличьи извернувшись, попытался цапнуть его за руку.
— Но-но! — Чародей погрозил пальцем. — Я тебя, между прочим, так спрятал, что даже моя сестрица не сыщет. Я же не из тех, кто забывает добро. Приберешь тут пока за собой и своим колдуном. За ее матушкой, — он кивнул на Тайку, — присмотришь. А когда минует гроза, съешь вот эту травку — и снова станешь человеком. Посмотри, куда кладу!
Он открыл один из кухонных шкафов, засунул сухой пучок за банку с кофе и улыбнулся:
— Обожаю решать проблемы творчески.
Кролик перепрыгнул с подоконника в подставленную ладонь и томным голосом мары произнес:
— Иногда мне кажется, что я люблю тебя, Лис, но чаще всего мне хочется отгрызть тебе голову. Впрочем, чего это я: ты и сам это знаешь…
— Запомни, Маржана, кролики — очень милые создания, они не отгрызают головы. Веди себя соответственно, жуй морковку, а то вся маскировка пойдет псу под хвост, — чародей щелкнул ее по носу и опустил на пол. — Ладно, дальше, думаю, сама разберешься. Идем!
Он кивнул Тайке, которая только и могла, что стоять да глазами хлопать. Ну а что: не каждый же день увидишь такие чудеса, как в сказке! Прежде на ее глазах живого человека (ладно, не человека, а мару, но все-таки!) никогда не превращали в животное.
— Д-до свидания, — выдавила она из себя.
Кощеевич помахал Маржане рукой и напоследок добавил:
— Когда победим Доброгневу, приходи во дворец. Для хорошей наемницы работенка всегда найдется.
На том они и распрощались.
Мара из кошмара (3)
***
За обедом Лис с большим удовольствием лопал сосиски, макая их прямо в вазочку с клюквенным вареньем (Пушок от такого гастрономического кощунства чуть ли не падал в обморок), и щедро, хоть его никто не просил, делился воспоминаниями:
— У бати моего целый отряд таких наемниц был — все как на подбор вострозубые, ярые, пригожие! В открытый бой никогда не ходили — чай не упырицы какие-нибудь. А вот если где надо было втихую прокрасться, что-то стащить, разнюхать — в этом деле марам нет равных. Лучше всего им удается усыпить бдительность врага, подобраться поближе, чтобы задушить бедолагу в его же собственном жутком сне. Жаль только, что во время войны почти все мары перевелись… Кто не сгинул, тот попрятался. Одна Маржана у нас осталась. Она всегда особенной была. Видала, небось, у нее на плече змею двухголовую? Это Кощеев знак. Он своих бойцов так помечал, чтобы от чужих отличать. Многих шпионов так выявил. Эх, а я вот герб себе так и не придумал. Отцовский брать не захотел, потому что только змеи мне на знаменах не хватало! Бр-р-р, — чародей, поежившись, потянулся за новой сосиской. — А лисицу намалевать — вроде как-то несолидно… Вон у Радосвета белый волк, и тут я выйду, как дурак, с лисой. Очевидно же, что волк сильнее! Хотя лиса хитрее… Хм… Может, и ничего?