Налетев на Тайку, он толкнул ее в грудь так, что та не удержалась на ногах и упала спиной назад. Упырь напрыгнул сверху, прижал ее за плечи к земле, а клыками потянулся к открытой шее, но тут Яромир ухватил его сзади за горло, слегка придушил и рывком дернул на себя.
Тайка судорожно вдохнула морозный воздух и так резко вскочила на ноги, что мир перед глазами поплыл, темнея. Проморгавшись, она не сразу поняла, что не только Яромир держит упыря за горло, но и тот в отместку вонзил клыки глубоко в руку дивьему воину — чуть пониже локтя, — еще и обслюнявил весь рукав рубахи, гад.
Время словно замедлило ход. Озябшими пальцами Тайка подняла припорошенный снегом Кладенец и нанесла удар. Что-то горячее брызнуло ей в лицо. Силантий охнул и — хлоп! — превратился в летучую мышь с подбитым крылом. Каким-то чудом он вывернулся из могучей хватки Яромира. В снег упали темные очки и телефон, на который тут же случайно наступил кто-то из злыдней. Музыка стихла, и тишина сперва показалась Тайке оглушительной.
Медленно, словно во сне, она подняла из снега меч, оброненный Яромиром, чтобы вернуть клинок дивьему воину. И вдруг увидела в грязи под его ногами свой платок: тот самый, с безвременником. Только цветка внутри уже не было. А Яромир поднял ядовитый стебель высоко над головой, держа тот в ничем не защищенных пальцах.
— Скорее уводи всех, дивья царевна! — крикнул он. — И не поминай лихом!
— Что ты собираешься сделать? — Тайка очень боялась услышать правдивый ответ, хотя в душе уже его, конечно, знала. Просто не хотела верить в беду. А еще она понимала, что никак не сможет помешать Яромиру пожертвовать собой ради всех прочих. Тут отговаривай — не отговаривай, а его же упырь цапнул. Значит, время на исходе — уже совсем скоро начнется превращение…
— Прочь, я сказал!
Дивий воин грубо оттолкнул ее от себя подальше и, размахнувшись, бросил цветок в огонь.
Пламя пыхнуло, рассыпая вокруг искры, и вмиг окрасилось в голубой цвет, а Пушок — единственный, кто в этот миг вспомнил об условном сигнале, — завопил во всю глотку:
— Ребяты-ы-ы! Шокола-а-адный то-орт! Спасайся кто может!
Мара Моревна
В воздухе резко пахнуло чем-то приторно-сладким, немного похожим на ваниль, но с выраженной цветочной горчинкой. И Тайка вмиг ощутила привкус горечи на языке: наверное, это и был яд безвременника.
Кто-то схватил ее за плечи и чуть ли не волоком потащил подальше от костра. Стоило им сделать всего десяток шагов в сторону, и горький вкус во рту исчез как не бывало. Значит, теперь они были на безопасном расстоянии — все, кроме Яромира.
Дивий воин продолжал свою битву в гордом одиночестве, не давая упырям и злыдням разбежаться в разные стороны и спастись от смертоносного цветка. Под ногами Яромира лежало уже десятка два поверженных врагов с высунутыми наружу языками, но движения самого воина становились все медленнее: яд неумолимо отравлял его тело и сознание.
Тайка прекрасно понимала, что Яромир уже попрощался с ней. Он знал, что делает и во имя чего; намеренно пожертвовал собой ради всех защитников Дивнозёрья и ради нее тоже. Именно поэтому Тайка не могла оставить все как есть! Так не должно было случиться!
Она дернулась обратно к костру, но сильные руки не позволили вырваться, и Лис (Тайка наконец-то рассмотрела того, кто вытащил ее из ядовитого облака) яростно зашипел ей на ухо:
— Куда тебя несет, глупая ведьма? Этому дурню уже ничем не поможешь. Упырь его цапнул и слюну пустить успел. Теперь твой дивий надзиратель, даже если цветком не потравится, все равно, считай, покойник. А то, чем он возродится, тебе лучше не видеть.
— А ну отпусти! Кому говорят!
Не сумев вырваться, Тайка от отчаяния вцепилась в руку Лиса зубами. Тот охнул (но пальцы разжал) и прошипел:
— Очумела? Чего кусаешься, как упырица?
— Без Яромира я не уйду!
Она хотела бы сохранить самообладание, но непрошеные слезы сами брызнули из глаз.
— Сдался он тебе… — начал было Лис, но, увидев мрачную решимость, написанную на Тайкином лице, вздохнул. — Ладно, стой здесь. Никуда не ходи. Я сам!
И, приложив ко рту и носу щедро смоченную водой тряпицу, рванул в самую гущу сражения.
Тайка сомневалась, что уговорить Яромира покинуть поле битвы будет легко, но Кощеевич даже не стал пытаться — просто подкрался сзади и вдарил дивьему воину рукоятью ножа по темечку. А когда Яромир, пошатнувшись, начал заваливаться набок, поднырнув, перекинул его бессознательное тело через плечо, свободной рукой сбил в полете пару упырей, сквозь зубы пожелал какому-то злыдню сдохнуть (что тот немедленно выполнил) и дал деру.