Враг выскользнул из-за спины. И увы, не один — сразу три версии Мракрии атаковали Танатоса. Пустотный, с горящим шаром лиловой энергии, фрактальный, с шаром из светящихся кубиков, и заражённый хаосом, от которого в его сторону направилась волна вырывавшихся из под земли механических щупалец.
— Коснись их дыханием, скорбящая мать, — прошептал магистр Смерти, и всё пространство вокруг него метра на два в радиусе взорвалось всполохам зелёного пламени.
Но все три оказались пустышками, как он и думал. Какой-то эффект призрачной магии, созданный образом механических растений.
Зелёный огонь разошёлся дальше, круговой волной пламени опаляя всё вокруг.
Не угадал.
Мракрия атаковал сверху. В правой руке его был зажат светящийся ключ, а в левых механических — что-то вроде автоматического арбалета.
Увернувшись, Танатос снова встал напротив принца безумия. Сейчас его единственный глаз напоминал кошачий, лицо было залито румянцем, а на губах играла лёгкая улыбка.
— Ты такой милашка. Такой опасный. Такой крутой. Хотеть-хотеть-хотеть!
— Гребаный психопат, — возвращая себе плоть, улыбнулся Тан. — Давно я не встречал достойного противника.
Что за магию враг применяет теперь, он не понимал. Никогда не видел подобного прежде.
Поток стрел автоматического оружия ушёл в молоко. Даже на такой скорости шесть серпов Смерти были сильнее и сумели отбить все. Но как он и думал, это было лишь отвлекающим манёвром.
В небе и на земле стали открываться пространственные дыры.
— М-а-а-а-у.. — потянулся оттуда механический звук, имитирующий кошачьи крики, и наружу полезли искажённые медные коты.
Танатос снова попытался призвать зелёное пламя. Взорвав свою плоть огненным вихрем, он послал вокруг себя вторую волну огня, но ожидаемого эффекта почему-то не было. Расплавленные коты попадали на землю сгустками меди, но на их месте остались их копии. Как такое возможно?
— Как ты сумел заполучить силу Астрала…? — выдохнул Тан магическим голосом, сквозь закрытую челюсть горящего скелета.
— Секретик, — с приторно-сладкой улыбкой ответил безумец, и в горящее тело магистра Смерти врезались десятки медных кошачьих лап.
Неужели это… конец..?
Мира…
Но смерть не пришла за своим Жнецом.
В спину Мракрии вонзился легендарный кинжал Ласки.
Вся магия принца безумия испарилась, пожранная артефактом. Но убить самого магистра так легко было нельзя. Механические конечности пробили живот девушки, отрубили правую и левую руку, а настоящая рука Мракрии ухватила тень за шею.
Возвращая себе силу, лицо магистра Механистов запылало от ярости, а глаз загорелся лиловой магией пустоты.
— Бойся, — коротко бросил он, и поток чёрно-лиловой силы вырвал лишённую рук девушку из захвата и швырнул в стену.
Но этого короткого мига хватило Танатосу, чтобы вернуть себе силы наброситься на своего противника вновь.
Хотя.. больше половины запаса здоровья уже потеряно. Бой явно склоняется в сторону этого психопата. Ещё бы хоть немного времени, немного жизненной силы.. эх. Пожалуй, главное сейчас уже не победа.
Главное — любой ценой защитить Миру!
Звуки боя в отдалении подбадривали передвигаться быстрее. Но вопреки моим надеждам, облачная форма была не такой уж и быстрой. Скорость выходила скорее благодаря возможности срезать путь через крыши домов и обогнуть препятствия. Так что передвигался я напрямик.
Тем же путём шла и Селена, следуя за мной шаг в шаг. Её по-прежнему нёс на руках покойник, а второй бежал следом. Нежить была достаточно ловкой, чтобы перепрыгивать с крыши на крышу и достаточно быстрой, чтобы поспевать за мной. На открытом пространстве мертвецы обходили меня и шли вперёд. Среди крыш и тупиков выходило наоборот.
В отдалении раздался взрыв. Похоже, бой был весьма жестоким. Издали я увидел вскоре обвалившуюся стену дома. Это ж с какой силой нужно было приложить врага? Видел и вспышки зелёного пламени магистра.
Но больше всего меня взволновали потоки эмоций. Эмпатия постоянно докладывала о вспышках сильнейших чувств, которые почти сразу же менялись на совершенно другие. Ярость, интерес, веселье.. затем вдруг горечь, страх и боль. Затем — снова веселье и какая-то игривость, совершенно неуместная в смертельной битве.
Я вспомнил Харта — половина его лица постоянно меняла выражение, но всё же не столь кардинально. Скорее, внутри одной эмоции. Тут же эмпатия говорила о полном хаосе.
У края очередного дома я остановился и вернулся в нормальный вид. Осторожно посмотрел вниз.