Марин Тирский, рассказывая об этой кампании, говорит:
«Септимий Флакк, отправляясь из Ливии в военную экспедицию, дошел до страны эфиопов за три месяца, двигаясь на юг от страны гарамантов».
Следует рассмотреть и отправленную в то же время другую экспедицию, под руководством Юлия Матерна, о ко- торой также рассказывает Марин Тирский и которая была отправлена в те же края: «Юлий Матерн, выйдя из Лептис-Магны и путешествуя от Гарамы в сопровождении царя гарамантов, напал на эфиопов и, непрерывно двигаясь вперед, за четыре месяца дошел до страны Агисимбы, принадлежащей эфиопам, где он встретил эфиопов». Марин считает, что эта страна находится на расстоянии в 24 680 стадий к югу от экватора.
Что можно сказать об этих необыкновенных экспедициях? Марин Тирский полагает, что за день пути римские войска проходили от 300 стадий, что составляет три пятых градуса широты, до 500 стадий, которые равняются 45 римским милям. Могла ли экспедиция пройти такое большое расстояние?
Эта цифра настолько преувеличена, что Марин Тирский позволил себе еще больше отодвинуть ее на 24 градуса к югу, а Птолемей еще ее исправил, поместив свою Агисимбу на 16-м градусе южной широты, а на 16 градусах 25 минутах — границу обитаемого мира. А те поправки в градуировке широты, о которых говорилось ранее, отодвигают эту границу еще на два градуса к югу, а это значит, что на меридиане Феццана мы оказываемся в… Габоне!
Птолемей сам предлагает исправить цифру, данную Марином Тирским: «Эфиопы, против которых была направлена экспедиция Матерна, являются подданными царя гарамантов, и по этой причине абсурдно помещать их на громадном расстоянии от Гарамы».
В первом случае речь идет о военной экспедиции (Септимия Флакка в 70 г.), целью которой было покарать гарамантов и отнять у них добычу, захваченную в Лептис-Магне. Римляне могли пересечь эту страну вплоть до последнего оазиса. У них не было оснований (а может быть, и средств), чтобы двигаться дальше. Речь, вероятно, идет о зимней кампании, Начавшейся от Феццана, в ходе которой они могли добраться до «эфиопов». Несомненно, в тех местах, начиная от оазиса Гатрун, обитало племя чернокожих теда.
Вторая экспедиция, во главе с Юлием Матерном, определяется Марином Тирским как путешествие, а не военный поход. Между 70 и 86 годами отношения между римлянами и гарамантами улучшились, и Матерн мог принять предложение царя гарамантов сопровождать его в экспедиции, которую последний предпринял против своих подданных эфиопов, обитавших южнее. Таким образом он мог узнать — или проверить свои знания — о существовании южной страны, называемой Агисимба, богатой диким зверьем и, что особенно важно, носорогами.
Ж. Десанж, кстати, выяснил, что именно в это время, при Домициане, носороги появились на римских монетах и что речь идет о двурогих носорогах, которые лучше приспособлены к климату Сахары, чем однорогие. Их могли встречать еще во времена классической античности в местах к югу и западу от Тибести, в Каваре и Джадо и именно здесь, вне всяких сомнений, находится страна Агисимба, о которой пишет Марин Тирский.
Четырехмесячное путешествие, о‘котором он говорит, это по продолжительности вся его экспедиция, которая укладывается в рамки зимней кампании в Сахаре, например, с ноября по март.
Двурогие носороги могли быть доставлены в Лептис при посредничестве гарамантов, а оттуда переправлены в Рим, где стали подлинной сенсацией на арене, начиная с 80 года, и одновременно их изображение появилось на монетах. Кстати, экспедиция Юлия Матерна могла среди прочих целей иметь задание доставки диких зверей для цирков или хотя бы наведения справок о такой возможности.
Археология, к сожалению, не дала нам никаких сведений о местах южнее Гарамы, где имелись бы римские памятники и где находили гончарные, стеклянные и другие изделия чужеродного происхождения. Но найденные недавно в Латуме, Эннери-Томмо и Джадо наскальные рисунки колесниц напоминают нам о том, что местные жители имели связи со средиземноморским миром, а каменные круги и мегалиты, найденные при раскопках в Эннери-Мокто и к западу от Тибести, являются новыми доказательствами этих контактов.
Конечно, далеко не все факты, касающиеся проникновения римлян в Сахару, отражены в сохранившихся текстах. И не все такие тексты дошли до нас. Несомненно, существовали связи между городами на границе с римскими укреплениями и в их тылу. Этому имеются доказательства в виде отдельных памятников, а в Гараме, например, это находки монет и те же рисунки колесниц и свидетельства географа Птолемея.