14
Уже и май на исходе, а я после того, как вместе с Маринкой бродил по отрогам начинающихся Крымских гор, еще ни разу не видел ее. Занятия по радиоделу в школе теперь проводит сам Демидченко. Я мог бы написать Маринке письмо и передать его через Лученка. Да нужно ли это делать? Ведь не зря же она сказала тогда на прощанье: «Не приходи ко мне целую неделю. Я разберусь и, может быть, сама тебя позову». Прошла неделя, другая, уже и третья на исходе, а Маринка все еще молчит. Уж не случилось ли какого-нибудь несчастья? Да нет. Михась бы знал об этом. Значит, дело в другом. Разобралась, да не в мою пользу. А может, что-нибудь другое.
—Почему бездельничаете?— попался я на глаза Демидченко.
—Через час на вахту заступаю.
—Так это ж через целый час. За это время можно уйму вещей сделать. Ступайте и помогите Сугако.
—Есть пойти помочь Сугако.
Я стараюсь изо всех сил не давать командиру ни малейшего повода для придирок. И все-таки, несмотря на мои старания, это не всегда получалось. «Да, брат, невеселая у тебя история, Нагорный. Трудно, а делать нечего, надо нести нелегкую службу, а сейчас вот помогать Сугако».
Недалеко от поста, на северо-западном склоне горы, я отыскал Лефера. Он, собирая хворост, спустился в выемку, заросшую кустарником, нагнулся и поднял какой-то предмет.
—Что нашел, Лефер?— спросил я его, остановившись на краю выемки в скале.
—Да вот кто-то ножик потерял.
А ну покажи,— я подошел к Сугако, взял у него перочинный нож, на рукоятке которого были нацарапаны две буквы «М. X.»— «Марина Хрусталева!»— мелькнула у меня мысль. Это же то самое место, где я встретил ее первый раз».— Да, какая-то раззява потеряла. Это, может быть, еще до нашего приезда на эту гору.
—Ты что, Николушка, если бы это было так, он давно бы поржавел,— резонно возразил Лефер.— А этот, смотри, совсем как только что из кармана.
—Пожалуй, ты прав,— не стал я разубеждать Лефера и наводить его на другие мысли.— А если бы я попросил, ты бы отдал его мне?
—Да бери, мне что, жалко?
—А где именно ты нашел его?
—Да вот здесь,— указал Сугако место рядом с нагроможденными плоскими камнями.
Я внимательно осмотрел это место, но ничего подозрительного так и не заметил. Спрятав нож в карман, я сказал Леферу:
—Командир приказал помочь тебе.
—Что помогать? Тут одному делать нечего.
—Я так и сказал командиру, но он настоял на своем.
—Чудно. По-моему он придирается к тебе. В чем-то, значит, ты ему помеха.
Даже Сугако понимает, что Демидченко преследует меня. Несмотря на то, что работы у Лефера было немного, я помог ему собрать хворост и начистить картофеля.
—Да посиди ты, отдохни,— советовал мне Лефер.
—Нельзя. Надо выполнять приказ командира.
—А если этот приказ неправильный?
—Ты понимаешь, Лефер, я тоже думаю, что меня можно было и не отсылать к тебе на помощь. Работы у тебя действительно немного, и ты бы справился с ней запросто.
—Еще бы.
—Но дело в другом. Все мы люди, в том числе и сам командир. Люди мы разные и по-разному думаем, по-разному оцениваем иногда одну и ту же вещь. Представляешь, что было бы, если бы все вопросы, особенно в боевой обстановке, решались, кто как их погашает. Полная неразбериха.
—Ну а если командир неправ, как вот с тобой?
Выполни приказ, а потом можешь обжаловать его перед вышестоящим командиром. Но какой смысл жаловаться по мелочным вопросам, таким, скажем, как у меня? Мелочь она и есть мелочь, не стоящая того, чтобы из-за нее отрывать от важного дела других командиров. Да не все эту мелочь и поймут, даже если человеку бывает другой раз и обидно. Ну что мне стоило помочь тебе собрать хворост и начистить картофеля? Сделал свое дело и разговаривай теперь с тобою в полное удовольствие. А поступи я иначе? На вечерней поверке командир обязательно спросит: «Краснофлотец Нагорный, выполнили ли вы мой приказ? Помогли ли вы своему товарищу?»
—А я бы сказал, что помог,— прервал меня Сугако.
—Я знаю, Лефер, ты добрый человек. Но у меня вот тут,— и я показал на свою грудь,— сидит несговорчивая сударыня-совесть. Как мне сладить с ней? Нет, уж лучше я сделаю так, как приказал командир.
—Хорошо, если бы все так делали.
—Тут я с тобой, Леферушка, полностью согласен и, даже скажу тебе больше, буду делать все так, чтобы было по справедливости.