Джуд Уотсон Тайны джедаев
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Квай-Гон Джинн не мог заснуть. Он каждую ночь честно пытался, но в конце концов ловил себя на том, что бродит по ночному Храму в напрасной надежде нагулять сон.
Он не мог объяснить этого. Как джедай, он привык засыпать где угодно, в любых условиях. В грузовых отсеках кораблей и ангарах космопортов на куче запчастей от дроидов. Ему как-то пришлось проспать четыре часа посреди поля под непрекращающимся ливнем. Когда ему необходим был сон, он приказывал своему разуму избавиться от мыслей, а телу - расслабиться, и те подчинялись приказу.
Но никогда раньше ему не приходилось иметь дело со своим сердцем.
Он нарушил запрет. Он влюбился в другого джедая. И признался ей в этом. А она погибла. Он был готов понести заслуженную кару, и те несколько украденных у судьбы дней, когда он любил и знал, что любим в ответ, стоили того. Но как ему теперь собрать разбитое сердце обратно? Талла изменила его. Она сделала его жизнь полной – и она же лишила его жизнь смысла, когда покинула Квай-Гона. И теперь он понятия не имел, что ему c этим делать.
Так что ему было не до сна. Он и его падаван торчали в Храме уже несколько недель. Они думали, что Йода вызвал их сюда, чтобы дать очередное задание, но не было никакого задания. «Отдых нужен падавану твоему, - сказал Йода, - Важен он столь же, сколь миссии ваши.»
Да, миссии в последнее время сменяли одна другую, не давая передышки. Сенат содрогался, разрываемый на части личными интересами враждующих фракций и партий.
И теперь для них с Оби-Ваном нашлась бы работа, но Квай-Гон решил не перечить Йоде. Но за недели в Храме бессонница, мучающая джедая, стала только хуже. По ночам он гулял по пустым коридорам. Освещение было приглушено до мягкого синего мерцания, что делало прогулки приятнее. И казалось, что в каждой зале, в каждом коридоре его поджидали воспоминания о Талле. Но Квай-Гон не искал воспоминаний. Он пытался сделать свою скорбь лишь постоянным своим спутником, а не повелителем. Он открыл свой разум всему и просто шел, куда глаза глядят.
Одной особенно длинной ночью джедай обнаружил, что ноги привели его назад к его покоям. Квай-Гон заколебался. Он еще не был готов вернуться в свою маленькую спальню , чтобы лежать без сна и разглядывать пустые стены.
- Рад я видеть, что не спишь ты, - из спальни к нему, опираясь на свою трость из дерева гимер, вышел Йода. Он прищурился на Квай-Гона снизу вверх, - Но почему, друг мой, не спишь ты?
Квай-Гону не хотелось обсуждать с Йодой свои чувства. По крайней мере, не эти. Он любил магистра, но посвящать его в случившееся не собирался. Он никогда не говорил Йоде о любви к Талле, и магистру совершенно не нужно было знать, как близко Квай-Гон Джинн был к тому, чтобы нарушить Кодекс. Так что вместо всего этого он произнес:
- Я нахожу покой в прогулках.
- Разные чувства тебя переполняют, - сказал Йода, - и нет покоя среди них.
Квай-Гон не ответил. Он не пожал плечами, не отвернулся, не опустил глаза. Он знал, что Йода поймет невысказанное «Я не готов об этом говорить».
- Миссия тебе нужна, - заметил магистр. Квай-Гон согласно кивнул:
- И у вас уже есть для меня миссия. И очень вовремя.
Позади него раздались тихие шаги. Аромат крепко заваренного чая наполнил ноздри – его любимый, смесь из листьев и цветов растения сапир, зеленый и душистый.
Значит, скоро рассвет. Оби-Ван завел привычку заваривать для него его любимый чай и каждое утро в самую рань подавать учителю в комнату. Квай-Гон вежливо попытался убедить его этого не делать – ему совсем не хотелось, чтобы падаван ему прислуживал. Но Оби-Ван со свойственным себе упрямством продолжал приходить. Квай-Гона это одновременно раздражало и трогало. Оби-Ван не знал всех подробностей. Но ему было уже восемнадцать, достаточно для того, чтобы догадаться, что произошло на Апсолоне между его учителем и Таллой. Он чутко осознавал, как глубока печаль Квай-Гона, и решил, что должен сделать хоть что-нибудь, чтобы поддержать его. И не имело значения, что это был всего лишь пустяк.
Квай-Гон чувствовал, как он мнется, стоя за колонной. Падаван не решался прерывать беседу своего учителя с Йодой.
- Выйти ты можешь, Оби-Ван, - позвал Йода, - Касается и тебя наш разговор.
Оби-Ван выступил из тени. Йода увидел все сразу – маленький чайник на подносе, горячий пар над чашкой, озабоченное выражение на лице Оби-Вана.
Магистр вновь встретился глазами с Квай-Гоном, и тот понял, что Йода знает все.
И о его ночных шатаниях. И о чае, который Оби-Ван заваривает на рассвете. А может быть, и о Талле. Как мог Квай-Гон забыть, что вряд ли найдется что-то, о чем Йода не знал бы?