Несчастье состояло в том, что доблестный Александр, формально по-прежнему состоявший в действующей армии, был вынужден носить вместо сапог домашние туфли. А Великая армия во главе со своим командующим завоевывала в это время город за городом, и до поры безвестные города теперь благодаря победам Наполеона вписались огненными буквами в историю: Эйлау, Фридланд, Йена… При одном звуке этих названий сердце Жюно переполнялось горечью: ему не было позволено увенчать себя там славой. И он утешал себя другими победами, покоряя женские сердца. Их было столько, что Лаура перестала обращать на них внимание. Многочисленные «сестренки» ее не занимали, но Каролина… С появлением Каролины все менялось.
Каролина носила титул великой герцогини Берга, она была женой Мюрата, а главное, сестрой императора. Жюно не должен был приближаться к ней! Его ожидала неминуемая немилость, под угрозой была его карьера и судьба его семьи. Не говоря уж о встрече с Мюратом ранним зябким утром с оружием в руках! Но пока еще – слава тебе, господи! – все стояло по местам.
Благодетельная атмосфера библиотеки: покой, благородная простота, настраивающая на высокие помыслы и, конечно же, комфорт, сразу смягчили напряжение Жюно. Присутствие графа де Нарбонна тоже. И хотя они стояли на двух разных концах социальной лестницы, бывший сержант Буря знал, что перед ним истинный друг и его советы всегда преследуют благую цель.
Мужчины сидели, молча, позволяя лишь потрескиванию огня нарушать тишину, которая обволакивала, успокаивала, умиротворяла. Де Нарбонн чувствовал, как нуждается в успокоении Жюно. Впрочем, и во второй порции «бодрящего» напитка тоже, так что Нарбонн взял графин и разлил вино по рюмкам. Молодой генерал, сжав голову обеими руками, стал растирать себе виски. Де Нарбонн спросил участливо:
– У вас болит голова?
– Временами мне кажется, что у меня снова раскрылась рана.
– Значит, вам нужно принять лауданум[6], а потом лечь. В одиночестве, разумеется.
– Я приехал не для того, чтобы спать, приехал, чтобы сообщить… мадам Жюно, что завтра мы ужинаем в Сен-Клу вместе с императорской семьей, а потом приглашены на бал в честь триумфального возвращения нашей армии. Приглашение я получил, когда вернулся домой и хотел предупредить жену. Вы же знаете, сколько времени она посвящает своему туалету!
– И какой великолепный результат! Она одна из самых обворожительных женщин при дворе и самая элегантная после императрицы. А что касается приглашения, то вам нужно было прислать его в Ренси эстафетой, а не скакать самому сломя голову. А что теперь? Вы едва дышите от усталости!
– Да нет, это все пустяки! После того, что случилось, мне нужно передать приглашение самому, чтобы мы приехали вместе… И помирившись. А знаете, чем меня встретили? Аделина сказала, что Лаура собралась со мной разводиться. Господи! Какую же глупость я совершил! – возопил Жюно, вцепляясь в свою и без того растрепанную шевелюру.
– Я мог бы вам напомнить, что обо всем лучше думать заранее. Как вы могли оставить свою супругу мерзнуть рядом с дворцом в обществе охраны и слуг? Вы полагали, что подобное унижение останется безнаказанным? Неужели невозможно было объяснить это мадам Мюрат?
– Ее императорскому высочеству, великой герцогине Берга? – переспросил Жюно с внезапной горечью. – С ней нельзя обращаться как с любой другой женщиной.
Граф де Нарбонн на секунду онемел от изумления, потом спросил:
– Уж не хотите ли вы сказать, что занимались любовью по приказу? Признаюсь честно, мне такое никогда не удавалось. А вам? Как вам это удалось?
– Видите ли, с некоторых пор герцогиня стала особенно дорожить моим обществом. И вы знаете, как она может быть привлекательна, когда этого хочет. Когда я привез ее в Елисейский дворец, то думал, что мы выпьем с ней по рюмочке…