– А ваши дети здесь?
– Разумеется, сир, я стараюсь расставаться с ними как можно реже.
– И сколько у вас детей?
– Трое. Две девочки и мальчик.
– Который родился несколько недель назад, я знаю. Хочу посмотреть на него.
– Сейчас? Но кортеж уже подъезжает
– Я знаю это не хуже вашего, но я желаю посмотреть на вашего сына!
– Как будет угодно вашему величеству.
Лакей получил приказ, и буквально через секунду кормилица вся в бантах появилась с младенцем на руках, пунцовая от гордости. Лаура взяла маленького на руки, желая сама показать императору наследника. Похоже, малышу понравились ее ласковые руки, он что-то проворковал и попытался уцепиться за палец Наполеона, который пощекотал его. Помрачневшее лицо императора внезапно озарила улыбка – и это был первый подвиг юного Жюно.
– Вот чего я хотел бы больше всего, – прошептал Наполеон, – держать в руках сверток из шелка и кружев и знать, что держу капельку своей крови. Но, кажется, в этом самом обыденном счастье, доступном беднейшему из моих подданных, мне отказано… Хотя я властвую над миллионами людей. Жюно горд, как я полагаю?
– Безусловно. На свой лад.
– Какой именно?
– В день его рождения Жюно поблагодарил меня за то, что я подарила ему «будущего солдата императора».
– Что за нелепость!
– Ваше величество, позвольте мне с вами не согласиться. Жюно любит своего сына, но в пантеоне Александра император стоит на первом месте. Ему мало дела до Отца небесного, у него один свет в окошке, один кумир, и ему поклоняется бывший сержант по прозвищу Буря, и кумир этот – император. Тулон положил начало его любви. Я думаю, мой супруг по-настоящему счастлив только в пылу сражения, если рядом с ним император.
– В последнее время он предпочел довольствоваться близостью одного из членов императорской семьи… Он за это ответит.
Лаура затрепетала, но постаралась не показать беспокойства.
– О, сир, так ли это необходимо? Император увенчал свои победы великолепным мирным договором! Благодаря ему семейные очаги, надолго разоренные, вновь обретут завидную прочность…
– Не буду с вами спорить, мадам, но управлять целой Европой – или почти! – непростое дело. Необходимо приезжать, проверять.
Подумав, что они довольно бродили вокруг да около, Лаура решилась задать прямой вопрос.
– Новым владельцам и государям придется отправиться в их владения?
– Мюратам в их великое герцогство с домочадцами и скарбом? На это потребуется время. – Тон Наполеона изменился. – Не беспокойтесь, я не собираюсь засылать вашего супруга в какую-нибудь дыру, но пусть поволнуется, ожидая моего решения. И его сообщница – тоже, стараясь всеми силами, чтобы муж не сунул нос в ее дела.
– А Савари?
Шум снаружи сделался оглушительным, и разговор прервался. Мадам Жюно присела в глубоком реверансе, Наполеон вышел из замка на просторную террасу. Толпа народа запрудила парк, и через эту толпу медленно ехала цепочка запыленных карет с гербами. Лаура подошла к Полине, стоявшей среди группы женщин.
– А я ума не приложу, куда ты запропастилась, – начала Полина.
– Его величество удостоил меня разговором, – ответила Лаура с кислой улыбкой.
– И как? Судя по выражению лица, радоваться нечему.
– Да нет, ничего особенного. Он одобряет этот брак. Во всяком случае, на сегодняшний день.
– А потом?
– Все будет зависеть от плодовитости принцессы. Судя по портретам, она молода и привлекательна. Но достаточно ли этого будет Жерому? Забудет ли он свою красавицу-американку?
– Послушай! Никто его не заставлял! Он мог бы поступить как Люсьен. Люсьен послал к черту и Напо, и все его короны и живет себе сладкой жизнью принца, удобной ему и детям. Никаких тронов! Никогда! Он всегда был и остался республиканцем.
– Каждый устраивается как может. Но, подумав, можно понять и его императорское величество. С тех пор как умер от крупа сын его брата Луи, женатого на дочери Жозефины, он не видит ребенка с кровью Бонапартов, которого мог бы усыновить. Гортензия живет с Луи как в аду. Несмотря на ее красоту, Луи ее ненавидит, очевидно, потому что она дочь Жозефины. А когда император решил усыновить нашего милого принца Евгения, искренне его любя и женив на баварской принцессе, семья воспротивилась в один голос, потому что он не их крови. Так что будем ждать, сумеет ли немочка родить сына Жерому. А если…
– Тогда ему самому придется решиться на развод… Все семейство давно настаивает и уговаривает. Из наших я одна хорошо отношусь к Жозефине. Она мне нравится. Никому не умеет сказать «нет» – ни человеку в горе, ни ювелиру. Долгов у нее больше, чем у меня. Можешь себе такое представить? Но Напо ее так любил, что до сих пор представить себе не может, как он с ней расстанется.