Хмуро смотрю на него, и его взгляд смягчается, он садится на стул и похлопывает себя по бедру. Я подхожу и сажусь к нему на колени, роясь в сумочке в поисках блеска. На вдохе Джесси утыкается лицом мне в волосы, обвивает рукой талию, притягивая меня ближе.
— Итак, что, кроме этого, ты можешь сказать? — говорит он без особой вежливости.
Я поворачиваюсь и вопросительно смотрю на него, проводя кисточкой с блеском по губам. Он игнорирует мое очевидное любопытство и легко целует в щеку.
— Чертовски удобно, что другая камера сломана, — коротко говорит он. — Ты проверил запись, сделанную снаружи бара?
О нет!
Джесси делает глубокий вдох, чтобы расслабиться. Я сжимаю его бедро, и он смотрит на меня, затем целует в лоб.
— Хорошо, дай знать, если что-то найдешь. — Он бросает телефон на столешницу, и тот скользит на добрых несколько футов. — Это гребаная шутка, — бормочет он.
— Думаешь, на записи был Микаэль, да?
— Да.
Не знаю, почему я чувствую себя шокированной, я знала, что он так думал, но подтверждение заставляет меня нервничать еще больше.
— Полагаешь, это Микаэль накачал меня наркотиками? — выплевываю вопрос.
— Не знаю, Ава, — говорит он совершенно опустошенно.
— Немного притянуто за уши, не находишь?
— Он ненавидит меня, Ава. Он знает, что ты — моя ахиллесова пята. Он так долго этого ждал.
Я встаю, поворачиваясь к нему лицом.
— Может, нам стоит обратиться в полицию? — Беспокойство Джесси сейчас очень меня волнует.
— Нет. — Он качает головой. — Я разбираюсь с этим.
— Хорошо, — говорю тихо. Не собираюсь спорить с ним по этому поводу.
Он вздыхает.
— Мне следовало бы тебя оставить. Если бы я мог это вынести, я бы так и сделал.
— Что? — Я отшатываюсь, чувствуя панику от того, что он мог даже предположить такое.
— Я насолил многим людям, Ава.
— Замолчи! — Я злюсь. — Не говори таких вещей.
— Ава, выпивка, женщины…
— Я сказала, не надо! — кричу я. — Не нужно мне напоминать, что с тех пор, как мы встретились, у тебя были другие женщины. — Сейчас я очень злюсь.
— Прости. Хотел бы я изменить все, кроме тебя. Ты — единственная правильная вещь в моей жизни, и даже здесь я все делаю неправильно. — Он опускает голову.
У меня на глаза наворачиваются слезы. Я знаю, что он раскаивается, и знаю, что сожалеет. Черт возьми, я знаю это. Хватаю его за подбородок и поднимаю лицо к своему.
— Не надо, — говорю с напором.
Он вздыхает, окидывая меня взглядом.
— Не знаю, что я сделал, чтобы заслужить тебя.
— Напомнил мне.
Он мягко улыбается, затем игриво прищуривается, глядя на меня.
— Мне нравится твое платье. — Его рука скользит вверх по внутренней стороне моего бедра и по шву трусиков.
— Мне тоже нравится мое платье. — Черт, я снова задыхаюсь. Моя сумочка падает на кухонный пол, и я хватаю его за лацканы пиджака.
Он вынимает палец и подносит его к моему рту, растирая влагу прямо по накрашенным губам.
— Я очень счастливый человек. — Он притягивает меня к себе на колени и наклоняет назад, прижимаясь к моим губам в долгом, продолжительном, чувственном поцелуе. Когда он получает то, что хочет, отстраняется и одаривает улыбкой, предназначенной только для меня.
Я отвечаю тем же, проведя большим пальцем по его полной нижней губе.
— Этот цвет тебе не идет. — Я стираю нюдовый липкий блеск/влагу.
— Нет? — Он надувает губы, а я смеюсь. Он ставит меня на ноги, прежде чем схватить пульт управления звуковой системой. — Я хочу потанцевать с тобой.
— Да?
— Да.
Я улыбаюсь, когда «Pumped up Kicks» группы Foster the People очень громко звучит из динамиков. О, он и правда очень хочет танцевать. Я прижимаюсь к его груди, его ладонь ложится мне на поясницу, а свободная рука сжимает мою руку. Опустив другую руку ему на плечо, с улыбкой смотрю на него снизу вверх.
— Ты делаешь меня очень счастливой.
Его глаза мерцают, уголок пухлых губ приподнимается в ухмылке.
— Детка, я собираюсь сделать тебя счастливой на всю оставшуюся жизнь. Давай потанцуем.