— Нет. — Он касается кончиком пальца моего бедра и выводит на нем легкие круги.
Я вздрагиваю.
— Никогда?
Он останавливается на середине круга.
— Никогда, Ава. Все, что мне нужно — это ты и чтобы, я был тебе нужен. Больше ничего.
Я хмурюсь.
— Ты уже заставил меня нуждаться в тебе, а потом уничтожил, — говорю тихо. Не хочу, чтобы он испытывал вину, но это правда. Кажется, я снова падаю в мир нужды, после всего лишь одного занятия любовью, а мне, правда, не хотелось бы снова там очутиться.
Он приближается ко мне на дюйм, так что наши носы почти соприкасаются, и его горячее, мятное дыхание овевает мое лицо.
— Я никогда не причиню тебе вреда.
— Ты говорил это раньше, — напоминаю я. Да, в прошлый раз он сказал, что не причинит мне вреда намеренно, что было вполне оправданным поводом для беспокойства, но все же он это говорил.
— Ава, мысль о том, что ты испытываешь боль, эмоциональную или физическую, ужасает меня. Словами не передать. Я чувствую, что схожу с ума, лишь подумав об этом. То, что я с тобой сделал, заставляет меня хотеть вонзить себе нож в сердце.
— Несколько чересчур, не находишь? — выпаливаю, совершенно потрясенная.
Он сердито смотрит на меня.
— Это правда, ту же ярость я чувствую, когда представляю, как другой мужчина вожделеет тебя. — Он качает головой, словно избавляясь от возникающих в голове образов. — Не могу передать, насколько я серьезен.
О, боже. Он говорит на полном серьезе. Лицо суровое, челюсти сжаты. Это абсолютно неразумно.
— Ты не можешь все контролировать, — говорю, нахмурив брови.
— Когда дело касается тебя, Ава, я сделаю все, что в моих силах. Я уже говорил, я слишком долго тебя ждал. Ты — мой маленький кусочек рая. Ничто не отнимет тебя у меня. Ничто. — Он прижимается к моим губам, скрепляя свое признание. — Пока ты со мной, у меня есть цель и смысл жизни. Вот почему я не буду пить и сделаю все возможное для твоей безопасности. Понимаешь?
Вообще-то, не думаю, что понимаю, но все равно киваю. Его решимость и выдержка похвальны, но до абсурда амбициозны. Что, по его мнению, со мной может случиться? Я не могу постоянно быть словно пришитой к нему. Безумец.
Протягиваю руку и провожу большим пальцем по неровной линии его шрама.
— Откуда он у тебя? — Я испытываю удачу. Знаю, он не ответит, и знаю, что это больная тема, но я вынуждена извлечь как можно больше информации. Теперь я знаю о нем самое плохое, так что, может быть хуже?
Он смотрит на мою руку на шраме и вздыхает.
— Ты сегодня очень любопытна, да?
— Да, — подтверждаю. Еще как любопытна.
— Я уже тебе говорил, что не люблю это обсуждать.
— Ты что-то от меня скрываешь, — упрекаю я, и он с тяжелым вздохом переворачивается на спину и закрывает лицо рукой. Ну, нет, он не уйдет от ответа. Седлаю его бедра и убираю руку. — Почему ты не хочешь рассказать мне о шраме?
— Потому что, Ава, я хочу, чтобы это осталось в прошлом. Не хочу, чтобы что-то влияло на мое будущее.
— Не повлияет. Не важно, что ты мне скажешь. Я все равно буду любить тебя. — Неужели он этого не понимает?
Я хмурюсь, когда он ухмыляется.
— Знаю, — говорит он слишком уверенно. Сегодня утром он чертовски уверен в себе. — Ты уже говорила мне об этом, когда напилась до отключки, — добавляет он.
Говорила? Этого я тоже не помню. Пьяной я много чего ему разболтала.
— Так почему же ты не рассказываешь?
Он кладет руки мне на бедра.
— Если это не изменит твоих чувств ко мне, то нет никакого смысла засорять этим твою хорошенькую головку. — Он поднимает брови. — Ведь так?
— Я тоже ничего тебе не скажу, если ты меня спросишь, — хмурюсь я.
— Ты уже это говорила, — он садится и прижимается ко мне губами, я машинально обнимаю его, но потом вспоминаю кое о чем другом.
— Ты не выяснил, как ворота и парадная дверь оказались открытыми? — Я изо всех сил стараюсь говорить небрежно.
— Что? — с озадаченным видом он отстраняется от меня.
— Когда в воскресенье я приехала в «Поместье», ворота открылись без звонка в интерком, а входная дверь была приоткрыта.
— О. Очевидно, ворота были неисправны. Сара уже все уладила. — Он снова прижимается к моим губам.
— Очень удобно. А ручка на входной двери тоже была неисправна? — спрашиваю с очевидным сарказмом. Держу пари, она все уладила, и я не могу поверить, что он купился на это жалкое объяснение. Я знаю, что случилось. Перехватив мое сообщение, шлюшка наслаждалась мыслью, что я заявлюсь без предупреждения и обнаружу, чем же промышляет «Поместье».