— Ава, детка, куда бы я теперь ни отправился, я возьму тебя с собой.
Толчок!
Срань господня, мне и так сложно. Резко впиваюсь ногтями в его плоть.
— Черт, Ава! — выкрикивает он, капли его пота капают на меня. — Ты сейчас кончишь.
— Сильнее!
Он что-то бормочет мне в рот. Я больше не могу сдерживаться. Он наносит удар со свирепой силой, и, достигнув пика, я взрываюсь, свернувшиеся внутри меня кольца удовольствия распрямляются, выстреливая, ногти впиваются в его плоть, зубы сильно стискивают его губу. Я прижимаюсь лбом к его влажной, соленой коже в том месте, где шея переходит в плечо, и качаю головой из стороны в сторону, неудержимо содрогаясь на его крупном теле.
— Ава! — кричит он, отступая, бросается вперед, а затем снова медленно отступает, чтобы вновь вонзиться в меня, находя собственное освобождение, когда мое, волна за волной, проносится сквозь меня.
Он стонет, затем опускает нас на пол и падает на спину, тяжело дыша и обливаясь потом. Я подтягиваюсь и сажусь на него верхом, опускаю руки на его гладкую грудь и нежно трусь о его бедра. Закинув руки за голову, он смотрит, как я двигаюсь. Мы оба мокрые, запыхавшиеся и полностью удовлетворенные. Я именно там, где должна быть.
— О чем ты думаешь? — пыхтит он, глядя на меня.
— О том, как сильно люблю тебя, — говорю ему правду.
Уголки его губ изгибаются в улыбке, и выражение чистого удовольствия растекается по его красивому лицу.
— Я все еще могу считаться твоим богом?
— Всегда. А я все еще твоя искусительница? — Ухмыляясь, кладу руки ему на грудь.
— Детка, определенно. Боже, как мне нравится твоя ухмылка. — Он одаривает меня своей плутоватой улыбочкой.
Я наклоняюсь и щиплю его за соски.
— Бог, ванна?
Он резко выпрямляется, чуть не стукаясь со мной головой.
— Черт! Вода еще льется! — Он вскакивает, все также удерживая меня на руках и все еще целиком погруженный в меня, шипя, когда слишком сильно сжимает меня больной рукой.
— Отпусти меня! — Я пытаюсь от него оторваться, но он только усиливает хватку.
— Никогда. — Он ведет нас в ванную комнату, где мы обнаруживаем, что огромная ванна не заполнена даже на три четверти. Он тянется к смесителю и нажимает на него.
— Эту ванну можно оставить на неделю, и она даже тогда не наполнится, — говорю я, когда он входит в воду и опускает нас вниз.
— Знаю. Дизайнер этого итальянского дерьма, очевидно, не заботится ни об окружающей среде, ни об экологических последствиях.
— Говорит владелец двенадцати супербайков, — подшучиваю я, а затем счастливо вздыхаю, погружаясь в великолепно расслабляющую воду, все еще сидя на нем верхом, наполненная до самого основания его полуэрегированным членом. — Я могла бы смотреть на тебя весь день, — задумчиво говорю, водя пальцами из стороны в сторону по его животу.
Он откидывается назад и позволяет мне делать то, что я хочу. Кружу кончиком пальца по каждому квадратному дюйму его твердой, слегка загорелой груди. В уютной тишине он наблюдает, за моими нежными прикосновениями. Подбираюсь к его шее, подбородку, губам, и они приоткрываются, его глаза мерцают, я опускаюсь на его грудь, и мой рот встречается с его губами.
— Я люблю твой рот, — говорю, осыпая поцелуями его губы, пока не возвращаюсь к своему прежнему занятию. — Люблю твое тело. — Скольжу ладонями вниз по его рукам, а языком в его рот. — И я люблю твой безумие.
Выманиваю его язык изо рта и нежно его облизываю, перемещая ладони вверх по его рукам, пока не обхватываю ими его шею, и, выгнув спину, льну к нему.
Он стонет.
— Ава, это ты сводишь меня с ума. Только ты.
Я чувствую, как его широкие ладони скользят вверх по моей спине, пока он не обхватывает ими затылок и не прижимает меня к себе, наши рты продолжают медленно ублажать друг с друга, а тела слегка скользят вверх и вниз. Я знаю, что свожу его с ума, но он тоже сводит меня с ума.
Я отстраняюсь и смотрю на своего безумца.
— Сумасшедший, — произношу я одними губами.
— Чуток. — Он улыбается и, приподняв меня, поворачивает, пока я не оказываюсь между его раздвинутых бедер. — Давай я тебя вымою. — Он хватает губку и, прижавшись щекой к моей голове, начинает поливать меня горячей водой. — Мне нужно с тобой кое о чем поговорить, — тихо произносит он. В его волнении нет никаких сомнений.
Я вся напрягаюсь. Мне не нравится его тон, хотя довольно забавно, что я сама хотела, чтобы он заговорил.