Позже, он взял меня под руку, выводя из квартиры. Я пыталась выпытать подробности сюрприза, но парень твердил, что сама увижу и оценю.
Садясь в автомобиль, я ударилась головой о его крышу.
— Ауч, — вырвалось у меня. — Это не кабриолет?
— Аккуратнее, — тепло усмехнулся Кристиан. — Я восстановил Porsche Panamera, а кабриолет уже сдал обратно в салон.
И когда он всё успевает…?
Мы всё ехали и ехали в неизвестном мне направлении. Парень говорил непривычно много, как правило, о чём-то неважном, порой, глупом. Но мне нравилось слушать его голос, потому я улыбалась от каждой невпопад произнесённой реплики.
— Тебе было когда-нибудь настолько больно, что казалось, если нож в себя вонзить, то станет легче? — спросил в один момент Кристиан.
— Нет, — ответила я. — Настолько больно мне никогда не было.
— Печально, — через некоторое время выдохнул он.
— Почему? — нахмурилась я.
— Боль делает человека сильнее, помогая в последующем с лёгкостью проходить различные трудности, — произнёс парень.
Ну вот, снова — реплика невпопад. Сегодня мне было тяжело понимать те или иные слова Кристиана. Он говорил либо о слишком серьёзных вещах, либо о сущих глупостях, иногда даже совмещая их.
— Можешь снимать повязку, — холодно оповестил брюнет.
Интонация не особо меня порадовала, но я послушно стянула материю со своих глаз. Щурясь от света, огляделась. Глупо уставилась на дом, возле которого остановился наш автомобиль. По спине пронёсся разряд невыносимого жара, пальцы непроизвольно дрогнули.
Я просто сидела и смотрела на этот дом. На мой дом. Не поворачивалась к Кристиану, не моргала, даже, кажется, не дышала. Меня попросту не существовало в этот момент. Моя душа, едва заметив знакомые очертания улицы, поспешила покинуть тело и ринулась обратно, на Манхеттен, в столь любимую квартиру.
Я повернулась к парню. Он сверлил взглядом руль, сжимал его руками, до побеления костяшек. Черты лица казались настолько грубыми и острыми, что были едва узнаваемы.
— Выходи, — тихо потребовал Кристиан.
Холод его голоса вызывал болезненный ком в горле. Дышать становилось нечем. Я попыталась ответить, но вместо слов вырвался приглушённый хрип.
— Что ты делаешь? — едва слышно прошептала я, наконец, найдя в себе силы говорить.
— Возвращаю тебя домой, — ответил он, сквозь зубы.
Сердце забилось чаще, по щеке скользнула слеза. Я так долго желала этих слёз, но сейчас они душили меня.
— Не оставляй меня, — голос срывался в тихой мольбе. — Ты не можешь,… не можешь…
Я трясущимися руками потянулась к Кристиану, а он, как ошпаренный вылетел из машины, быстрыми шагами направляясь к моей дверце. Открыл её, схватил меня за плечи и вытащил из салона.
— Ты не можешь, не можешь оставить меня, — рыдала я, повторяя всё те же слова.
— Забудь всё, — прорычал парень, грубо взяв моё лицо в ладони. — Забудь. Так будет лучше всем.
Любимые мной изумрудные глаза излучали столько боли и злобы, что я больше не могла сдерживать рыдания. Изумруды больше не сверкали. Они померкли, как уличные фонари.
Ни капельки тепла. Лишь антарктический холод и звериная злость.
Также грубо оттолкнув меня, Кристиан направился на водительское сидение, но я подбежала к нему, хватаясь за футболку.
— Нет! — закричала я. — Прошу, не оставляй меня, Кристиан! Я люблю тебя! Кристиан, я люблю тебя! Умоляю…
Парень не оборачиваясь, стряхнул с себя мои руки, быстро сел в машину, завёл мотор. Я била истерично кулаками дверцу автомобиля, моля брюнета взять меня с собой. Но вместо тёплого взгляда и крепких объятий, Кристиан рванул с места, уносясь всё дальше и дальше.
Я побежала за машиной, невзирая ни на что. Бежала и бежала, не видя ничего вокруг из-за пелены слёз, пока адская боль не скрутила меня напополам. Я завопила, падая на колени. Оглушающий крик, просящий помощи, разлетелся по всей улице. С каждой секундой боль пронзала голову всё сильнее и сильнее, впиваясь своими иголками в каждый нерв мозга. Крик разрывал горло до тех пор, пока я не сорвала голос окончательно. Свернувшись клубочком на асфальте, моё тело тряслось от рыданий и бесконечной боли.
Кто-то взял меня за подмышки, поднимая на ноги. Я молилась, чтобы этот человек оказался Кристианом. Молилась, чтобы открыть глаза и увидеть вновь сверкающие изумруды. Но меня держал незнакомец, с волнением вглядываясь в моё лицо. Он что-то говорил, но звон в ушах затмевал все остальные звуки. Стоя на ватных ногах, я пустым взглядом смотрела на взрослого мужчину, умирая внутри, а тот всё продолжал что-то твердить.