Именно эти слова я написала на листе бумаги, спустя ещё несколько месяцев и, завернув лист в чёрный конверт, оставила письмо на могиле Кристиана. Мне нужно было выплеснуть всю гниль, что накопилась во мне за время моего господства в Нью-Йорке. Живые бы не поняли, но Кристиан поймёт.
Даже не думала, что это возможно, но я устала. Я добилась всеобщего уважения в Нью-Йорке и Неаполе. Мой гоночный бизнес известен во многих странах. Правоохранительные органы боятся трогать меня и моих людей. Якудза чтят и уважают меня. Криминальные авторитеты со всех уголков мира становились в очередь, чтобы добиться моего покровительства. А я… А что я? Я просто устала. Чем больше увеличивалось моё влияние, тем больше появлялось и врагов, желающих меня уничтожить. За мной всюду следовали телохранители, а обычные жители Нью-Йорка начали узнавать меня на улицах.
— Но ещё больше было и тех, кто был от меня без ума, — выдохнула Фальконе. — Мужчины мечтали о моём взгляде, направленном на них, о моём прикосновении, поцелуе. Такими, как я, восхищаются, но… таких не любят. Точнее, даже не знают, как любить. Покорные милые девушки привлекают мужчин. Но от властных, умных, красивых — мужчины сходят с ума. А ещё боятся. И от этого страха, схожу с ума уже я. Поэтому я никогда не знакомилась с мужчинами просто так. Они бы начали требовать от меня любви, которая внутри меня предназначена лишь для одного человека. Печально только, что я сама и убила его.
Джордж не выдержал и закурил вместе с Эленой. Девушка прищурилась.
— Вы ведь не адвокат, — усмехнулась она. — Максимум, что связывает вас с полицией, это договор, сделка или взаимовыгодное сотрудничество.
Мужчина стрельнул в брюнетку холодный быстрый взгляд.
— С чего вы взяли? — устало выдохнул Джордж.
— У вас спортивное телосложение. Вы спокойно сидите рядом со мной, хладнокровно сохраняя невозмутимость, хотя любой другой бы уже слюнями от меня покрылся. В нашу первую встречу, вы неплохо сыграли свою роль адвоката, но в остальные дни вы уже даже не пытались. В конце концов, ваше поведение, ваши манеры, ваш взгляд выдают в вас профессионального наёмника. Возможно бывшего, но факт остается фактом. Я даже смею предположить, что вы осознанно сняли маску адвоката, ведь сделать это случайно, для наёмника означает провал.
Мужчина откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и ехидно улыбнулся.
— Поверь, у меня есть причины, делать всё это, — спокойно ответил он. — Эта роль подарит мне свободу.
Элена ухмыльнулась.
— Надеюсь, ты знаешь, как пользоваться свободой, — сказала Фальконе. — В противном случае, она уничтожит тебя.
Вместо типичных собраний за громадным столом, я начала устраивать светские вечеринки, на которых криминальные авторитеты обсуждали дела и веселились. Всё это проходило в моём ресторане.
Я прибыла на вечер чуть позже остальных, как впрочем, делала всегда. Возле ресторана толпились дорогие автомобили авторитетов, рядом с которыми фотографировались прохожие. Охрана открыла передо мной двери, приглашая войти внутрь. Но я не торопилась. Потуже укуталась в своё черное пальто, наслаждаясь парящим снегом. Нью-Йорк светился вечерними огнями, вокруг сновали люди, вновь куда-то спеша.
Рядом остановился Форд Мустанг, чёрный, как бездна. Из него вышел парень, лет двадцати пяти, в кашемировом тёмном пальто. Мы встретились взглядами. Самоуверенные, властные голубые глаза молодого человека прищурились. Губы растянулись в лёгкой ухмылке. А мне вдруг, словно поток кислорода перекрыли. Я смотрела на него и не могла оторвать глаз. Что-то зацепило меня в нём, что-то не позволяло гордо отвести взгляд. Парень прошёлся рукой по своим тёмно-русым волосам, стряхивая снег, и вальяжно подошёл ко мне.
За двое суток до этого:
Париж, Франция.
Парень неспешно отпивал из бокала дорогое игристое вино, о чём-то размышлял и глядел в панорамные окна. Сегодня неплохой день, но мог быть и лучше. Его люди облажались, сорвали очень прибыльную сделку. Теперь он обеднел на несколько миллионов. Впрочем, для парня это было не столь важно. Когда имеешь, целую империю нелегального бизнеса, деньги становятся незначительными.