Столь же драматическая ситуация, как и в районах Тайпален — йоки и Суванто — ярви, сложилась и на других участках линии Маннергейма. Не помогли Красной Армии ни артиллерия, ни танки. Как свидетельствует бывший командир 2–го армейского корпуса финской армии «Карельский перешеек» генерал — лейтенант Харальд Эквист, «массы легких танков, вводившихся в бой русскими в начале войны, не производили какого‑либо впечатления на нашу оборону — их пропускали в глубину. Погоня за ними превратилась в спорт».
Финские солдаты пропускали советские танки через свои позиции, а потом артиллерийским и пулеметным огнем заставляли наступающую следом пехоту сначала залечь, а потом откатиться в исходное положение. Лишенные пехотного прикрытия, танки становились беззащитными перед противотанковыми пушками противника. Против танков финны использовали также мины и бутылки с зажигательной смесью. Последние они окрестили «молотовским коктейлем» — ирония в адрес тогдашнего наркома иностранных дел и главы советского правительства.
Описание одной из неудачных танковых атак в декабре оставил и Мерецков:
«Во время артиллерийской подготовки финские солдаты перебрались из траншей поближе к проволочным заграждениям. Когда же артиллерия ударила по проволоке, чтобы проделать проходы для красноармейцев, противник опять отошел в траншеи. Танковый командир Д. Г. Павлов не разобрался в обстановке. Ему представилось у что это наши ворвались в траншеи противника, а по ним ведет огонь своя артиллерия. Он позвонил по телефону К. Е. Ворошилову. Нарком обороны, услышав о происшедшему приказал прекратить артподготовку. Пока выясняли, что случилось, время ушло, и ворваться в расположение врага прямо на плечах его солдат не удалось. Момент был упущен… Артподготовка велась главным образом по полевой обороне между дотами, с целью поразить живую силу. Многие доты так и не были вскрыты, а огонь прямой наводкой по ним не вели. Другой же вид огня к разрушению дотов не приводил. Поэтому‑то ни один дот в тот раз и не был разрушен».
Финские новобранцы, случалось, испытывали страх перед танками. Порой панику у них вызывало даже появление немногочисленных финских бронированных машин. Кому‑то из резервистов казалось, что танки могут быть только у русских и, следовательно, противник уже в тылу. Однако подобные случаи проявления нестойкости по неопытности в финских рядах были крайне редки.
Красная Армия упустила наиболее благоприятный по условиям погоды период для наступления. В первой половине декабря снега было мало, и температура держалась около нуля. Со второй половины месяца ударили морозы и повалил снег. В 20–х числах температура упала до 20–30° ниже нуля, а в январе 1940 года по ночам были уже 40–градусные морозы. Толщина снежного покрова достигала одного метра, что вынуждало пехоту наступать только вдоль дорог, где ее легко могли задержать небольшие по численности финские отряды. Метель заметала землянки, шалаши и палатки, в которых красноармейцы пытались укрыться от морозов. Туман и обледенение затрудняли использование авиации.
Финны оказались гораздо лучше подготовлены для войны в зимних условиях. У них было заранее запасено теплое обмундирование и отрыты глубокие землянки, обшитые изнутри досками. К тому же финская армия располагала значительным количеством дотов и дзотов и занимала позиции в населенных пунктах, где солдаты могли укрыться в домах эвакуированного гражданского населения.
После перегруппировки войска 7–й армии 15–17 декабря предприняли новое наступление на востоке Карельского перешейка и 17–21 декабря — в центральной части в районе города Сумма. Оно окончилось безрезультатно. На поле боя остались десятки подбитых танков, в том числе 67 тяжелых. Это были громоздкие пятибашенные Т-35, плохо приспособленные к ведению той войны. Командир танка все равно не мог управлять огнем всех пяти башен, а тонкая 20–30–мм лобовая и башенная броня не спасала от финской противотанковой артиллерии эту маломаневренную машину — хорошую мишень.
Мерецков так описывает второй штурм линии Маннергейма:
«Атаковали главную полосу, однако безуспешно. Отсутствие опыта и средств по прорыву такого рода укреплений опять дало о себе знать… Обнаружилось, что оборона противника не была подавлена. Доты молчалиI, а когда наши танки устремлялись вперед, они открывали огонь и подбивали их из орудий с бортов, сзади, пулеметами же отсекали пехоту, и атака срывалась. Танки того времени, не имея мощного орудия, не могли сами подавить доты и, в лучшем случае, закрывали их амбразуры своим корпусом. Выяснилось также, что нельзя начинать атаку издали: требовалось, несмотря на глубокий снег, приблизить к дотам исходное положение для атаки. Из‑за малого количества проходов в инженерных заграждениях танки скучивались, становясь хорошей мишенью. Слабая оснащенность полевыми радиостанциями не позволяла командирам поддерживать оперативную связь (у финнов радиостанций тоже не хватало. — Б. С.). Поэтому различные роды войск плохо взаимодействовали. Не хватало специальных штурмовых групп для борьбы с дотами и дзотами. Авиация бомбила только глубину обороны противника, мало помогая войскам, преодолевавшим заграждения».