Вместе с тем современник — руанской священник Жан Рикье — писал, что, поскольку англичане опасались, «как бы не стали говорить, что она (Жанна. — Е. Ч.) спаслась», палачу был дан приказ сразу после смерти осужденной на время потушить огонь с целью показать присутствующим, что казнена именно Жанна. Об этом же мы читаем и в дневнике парижского буржуа. Палач именно так и поступил. Впрочем, остается вопрос: смогли ли свидетели казни, разглядывая уже обуглившееся тело жертвы, определить, кто именно погиб на костре? Все действия властей — и удаление толпы на значительное расстояние, и демонстрация обуглившегося тела, и выбрасывание обгорелых останков в реку — не является ли все это стремлением убедить всех в смерти Жанны, не приводя ни одного реального доказательства?
В сохранившихся описаниях казни остается неясным: то ли осужденной косо надвинули чепчик или дурацкий колпак, то ли она взошла на костер с закрытым лицом. Сведения об этом сообщает хроникер Персеваль де Каньи, который сам не был свидетелем казни и передавал лишь услышанное из чужих уст. К тому же он рассказывал это много лет спустя после гибели Жанны. Вдобавок в его хронике, как это установили исследователи, много фактических ошибок, в частности, он нередко путает время и место, где происходило то или иное описываемое событие, приписывает участие в нем лицам, для которых это было просто невозможно.
Если предположить, что была сожжена не Жанна, то какова была судьба самой Орлеанской девы? Известно, что первоначальные суровые условия заключения Жанны потом были значительно смягчены. Сторожившие ее тюремщики и английские солдаты не раз уходили пьянствовать в ближние таверны, оставляя ее одну. К Жанне допускали посетителей, а она отказалась дать честное слово, что не сделает попытки к бегству.
Организация побега могла быть осуществлена с согласия герцога Бедфордского. Джон, герцог Бедфордский, младший брат короля Генриха V и дядя его наследника, малолетнего Генриха VI, был правителем той части Франции, которая находилась под властью англичан. Он был женат на сестре герцога Бургундского Анне, по-видимому, настроенной благожелательно в отношении Жанны. Герцогиня не только запретила тюремщикам жестоко обращаться с пленницей, но и приказала доставить ей женское платье, а ведь то, что Жанна вновь надела мужской костюм, послужило предлогом для вынесения ей смертного приговора. К Жанне хорошо относилась и герцогиня Люксембургская, примыкавшая к бургундской партии. Герцог Бедфордский проявлял особую благосклонность к Кошону. Ясно, что Кошон стремился угодить своему покровителю. Но ведь роль самого епископа в процессе Жанны, как мы убедимся, можно оценивать по-разному. Не исключено, что Кошон, если он действительно пытался спасти Жанну, просто выполнял секретный приказ герцога. Что же касается губернатора Руана Ричарда Бочемпа графа Уорика, то его зять Талбот попал в плен, а Карл VII угрожал отмщением, если Жанну приговорят к смерти. Так что Уорик был лично заинтересован, чтобы Дева не была казнена. Сторонник версии о спасении из тюрьмы Жанны Пьер Сермуаз предполагает, что она бежала из тюрьмы после последнего посещения Кошона через подземный ход, выходивший на одну из улиц города. Там ее ожидали бургундские рыцари, которые отправились вместе с Жанной к послу и советнику герцога Савойского Амедея VIII Пьеру де Ментону, доставившему Жанну под вооруженным эскортом в свой замок Монтротье в Савойе. Амедей VIII пытался в это время восстановить согласие между Карлом VII, герцогом Карлом Орлеанским и бургундским герцогом Филиппом Добрым. Другие сторонники «новой» версии предполагают, что подземный ход вел из Руанского замка прямо в дом герцога Бедфордского. Некоторые исследователи (Жан де Сен-Жан, А. Герен) утверждали, что в 1955 году удалось открыть следы этого тайного хода.