Джейн хотела проехать как можно дальше в первый день, и поэтому, сменив лошадей, они продолжили путь уже в сумерках. Целью было добраться до Луги, которая находилась за 90 верст от Петербурга, а уже там заночевать.
Но еще через час тарантас вновь остановился. Возничий в недоумении разглядывал темную дорогу.
– Что случилось? – спросил Модест Иванович.
– Дак, барин, куды сворачивать, не знаю. Здеся через две версты есть постоялый двор, но по какую руку ехать – не могу понять. Хоть бы одна звезда в небе появилась! А то темно хоть глаз выколи, ни зги не видать! Упаси Господь, заплутаем!
Анна Белль с любопытством выглянула в окно. Экипаж стоял посередине дороги, слева и справа от нее виднелись расплывчатые очертания полей с редкими деревьями и кустарником. Небо темнело пустотой.
– Мама! Можно мне подышать две минутки? – попросила Анна Белль.
– Хорошо, только не отходи в сторону, – отозвалась Джейн.
Девочка выпрыгнула на свежий вечерний воздух, обежала тарантас и, вытянув перед собой руку, пристально уставилась на нее.
И вдруг на ее открытой ладони появилась маленькая светящаяся точка.
Девочка тихонько произнесла:
Голубь сизый,
Ангел ночи,
Неси меня
Куда хочешь.
Точка завертелась волчком и стала увеличиваться, пока не достигла в размере шара для игры в крокет. Девочка поднесла ладонь к лицу и тихонько дунула на шар, который мгновенно взлетел в воздух, завертелся с новой силой, стал еще быстрее увеличиваться, одновременно поднимаясь в небо. Анна Белль обошла экипаж и обратилась к кучеру:
– Взгляните, пожалуйста, туда.
– Куды, барышня?
– В небо! Видите? Видите, там звезда!
И в самом деле, в мрачном небосводе, прямо над дорогой, зажглась и ярко засияла путеводная звезда…
Их маршрут пролегал по торговым трактам Европы, вдоль побережья Балтийского моря. Дедушка Рене советовал ехать через Нарву к порту Ревель и предлагал передать письмо главному командиру Ревельского порта адмиралу Спиридову Григорию Андреевичу с просьбой посадить семью на один из торговых или военных парусных кораблей, курсировавших регулярно по Балтике с заходом в порт Амстердам. К 1765 году все военные действия в том районе давно были завершены, и морское путешествие казалось Рене Браамкампу безопасным и даже полезными для здоровья Джейн. Однако в семье не разделяли любви вице-адмирала к морю и предпочли воспользоваться наземным транспортом. Преодолев расстояние почти в тысячу верст и добравшись до Гданьска за двенадцать дней, путешественники были окончательно вымотаны бесконечной дорогой. Они понимали, что не проехали еще и половины пути до заветного Амстердама, и от осознания ситуации возникало сильное беспокойство. Путешествие давно не доставляло радости, а лишь приносило массу неудобств.
Анна Белль переживала, глядя на мать, которой дорога давалась сложнее, чем остальным. Когда утром они выехали из Гданьска в сторону Германии, Анна Белль решила что-нибудь предпринять…
Обратив внимание, что все задремали, девочка сосредоточилась на кучере и сделала несколько движений ладонями, словно посылая ему в спину поток теплого воздуха. Возница глубоко вздохнул и тут же уснул, сидя на козлах, ослабив поводья. Лошади свернули вправо, прямо в поле с колосившейся пшеницей. И колосья перед ними раздвинулись, открыв гладкую дорогу с красной глиняной поверхностью, по которой тарантас покатился плавно и почти без стука. Как только он преодолевал очередной участок пути, позади поле вновь сдвигалось с двух сторон, и никаких следов от колес экипажа не оставалось. Только что существовавшая дорога полностью исчезала под будущим урожаем. Навстречу попадались леса, овраги, холмы, ручьи и озера, а порой деревенские поселения с избами и подворьями – все это «расступалось» вправо и влево, позволяя тарантасу мчаться вперед по прямой линии.
Любые препятствия на пути раздвигались, будто части одежды при расстегивании молнии, а после пробега лошадей вновь соединялись. За экипажем на земле оставалась затянувшаяся рана без следа шрамов… Никто не обращал внимания на проносившийся экипаж. А не управляемые кучером лошади бежали по широкой и абсолютно гладкой дороге с видимым удовольствием, не подавая ни малейших признаков усталости.
Так продолжалось некоторое время, пока не появился город. Тарантас вновь выехал на проезжую часть, и кучер тут же проснулся.
Он осмотрелся по сторонам, приходя в себя после глубокого сна. Экипаж остановился на городской улице. Впереди стояли двое: человек в мундире и штатский в черном плаще. Они разговаривали по-немецки. Пассажиры тарантаса, тоже проснувшись, вышли размяться и поинтересовались у кучера, куда удалось добраться.