– Должно быть, это город Заворны. Мы, кажись, не больше двадцати верст отъехали из Гданьску, – неуверенно сообщил возничий.
– Странно. Почему все разговаривают по-немецки? – озадачился Модест Иванович.
Он остановил прохожую даму с зонтиком и задал вопрос. Та с видимым удивлением принялась отвечать, энергично жестикулируя. Вернувшись к тарантасу, он с нескрываемым изумлением объявил:
– Вы представляете, это Гамбург! Мы проехали почти девятьсот верст! Кто-нибудь может объяснить?..
От этого сообщения кучер вытаращил глаза и недоуменно поскреб в затылке. Джейн вопросительно взглянула на Анну Белль. Девочка потупилась, но мать продолжала смотреть на нее в упор.
– Ну мам! – промолвила Анна Белль извиняющимся тоном. – Я только немножко помогла лошадям…
– Анна! Что за нелепость!
Дочь, уклонившись от дальнейших объяснений, побежала к вознице и спросила, сколько верст от Гамбурга до Амстердама.
– Так ведь, барышня, я должен был еще в Польше остаться, – развел тот руками. – Там меня сменщик ожидал. Я по Европам не ездил… Ну, мне кажется, что верст четыреста еще осталось. Что теперя делать-то будем?
– Продолжим путь в Амстердам, – твердо сказала Анна Белль, – и будем там сегодня! Давайте сядем в карету, – предложила она спутникам, и взрослые подчинились, словно зачарованные ее уверенностью. В возбуждении глаза девочки горели каким-то необычным блеском, щеки ее порозовели, легкий ветерок трепал золотистые каштановые волосы. Она высунулась из окна экипажа и прокричала кучеру: – Трогай! Нам надо выехать за город на запад!
Кучер, как и остальные, не смог воспротивиться приказу.
– Я постараюсь вам объяснить, – обратилась девочка к матери и дяде Модесту, когда тарантас тронулся с места. – Ученый астроном Галилей понял, что Земля вертится – не только вокруг солнца, но и вокруг собственной оси. Движение это происходит по часовой стрелке, или с запада на восток. Поэтому мы видим, как солнце встает на востоке и заходит на западе, на самом деле оставаясь неподвижным.
– Что же из этого следует, Аннушка? – спросил Модест Иванович.
– А то, что Амстердам находится как раз к западу от Гамбурга. И чтобы попасть туда, мы можем либо двигаться сами, либо стоять на месте и пусть Земля провернется на восток под нашими ногами. Тогда мы окажемся в Амстердаме!
– Пустая фантазия, Анна! – воскликнула Джейн.
– Вовсе нет. Только надо будет потерпеть некоторое время. Скорость вращения Земли – двадцать шесть верст в секунду. Мы приготовимся к этому быстрому движению. И через пятнадцать секунд будем в Амстердаме… Вы же не хотите трястись в тарантасе еще шесть дней?
Экипаж остановился за городом. Модест Ростовцев, поглядывая искоса на девочку, выполнил ее просьбу – помог кучеру привязаться к козлам веревкой. Лошадям обмотали головы платками поверх шор, чтобы животные ничего не видели перед собой и по сторонам. Пассажиры вернулись в экипаж, взялись за руки и прижались друг к другу.
Шквал ветра налетел совершенно внезапно. Тарантас затрясся крупной дрожью и заскрежетал. Его приподняло на полметра в воздух и стало мотать из стороны в сторону. Сидящих внутри путешественников немилосердно подбрасывало, словно при наезде на невидимые кочки. Крыша скрипела, край задрался вверх, потом ее вообще сорвало ветром, и она мгновенно исчезла, улетев за горизонт…
Снаружи, окажись рядом случайный наблюдатель, было бы видно, что карета просто висит над землей, а все вокруг нее проносится мимо с умопомрачительной скоростью. Лошадей под напором пространства отбросило назад, они, упираясь передними ногами в невидимый воздушный барьер, противостояли давившей силе. Кучер, привязанный к сиденью, съежившись, болтался как на пружине, закрывая голову локтями. Казалось, еще мгновение – и встречный поток разорвет карету пополам или швырнет ее вверх на немыслимую высоту.
Но все прекратилось так же внезапно, как и началось. Кобылы трясли головами, пытаясь скинуть платки. Возничий осторожно взглянул перед собой. Невдалеке виднелись ветряные мельницы и ярко-зеленые поля, щедро облитые светом заходящего солнца. Чуть дальше начинался город.
Вне всякого сомнения, Амстердам.
4
– К акая прелесть эти мельницы! – воскликнула Анна Томилина. – Как ты думаешь, сколько лет они тут простояли?
– Долго, Анна Федоровна. Наверняка помнят события тысяча семьсот семьдесят первого года, – ответила Катя.
– Подъедем поближе! У нас есть немного времени.
Автомобиль свернул с дороги и вскоре поравнялся с живописным сооружением. Это было двухъярусное строение высотой с трехэтажный дом. Четыре лопасти, как четыре крыла сказочной птицы, простерлись над землей, норовя поймать ветер. По окружности башни шла терраса с перилами, куда и поднялись обе женщины. Отсюда с одной стороны открывался вид на морской залив до самого горизонта, с другой – на равнинный пейзаж с силуэтами других мельниц. Внутри находился сложный механизм, приводимый в движение зубчатыми колесами. Мельница работала – замысловатый агрегат, как и многие века назад, вращался, двигал частями и скрипел, выполняя свое предназначение. Он управлялся рычагами, педалями и даже подобием корабельного штурвала у стены. Катя обратила внимание на маленькую латунную табличку. На ней были выбиты серийный номер, надпись на голландском и дата – «1662 год».