Однако Ирис было не до сна: несмотря на то, что шпионивший за ними человек остался в гостиной вместе с герцогом Ноттом, княжну не покидало ощущение, что за ними кто-то наблюдает. И судя по нарочитой беззаботности, с которой Кана и Лисс обсуждали сегодняшний бал, они тоже что-то чувствовали. И чем глубже они забирались в дебри, тем сильнее становилось это нервирующие чувство. Наконец, княжна не выдержала и остановилась, подруги, шедшие впереди нее, тотчас оглянулись:
— Что с тобой? — спросила Лисс, а Кана тотчас напомнила, что у них нет времени и нужно идти вперед. — Нам стоит поторопиться, если мы хотим увидеть фейерверки! — сказала она.
В их глазах также читалось беспокойство и неуверенность, поскольку они даже не могли понять, откуда именно за ними наблюдают. Им хотелось поскорее покинуть этот зимний сад и оказаться в парке.
— Камушек в туфлю попал, — извиняясь, улыбнулась княжна и, наклонившись к ноге, осторожно достала из привязанных ножен маленький кинжал и спрятала его поближе, в складках юбки. Кане и Лисс только и оставалось, что укоряюще посмотреть на нее, покачав головами. Сама же Ирис чувствовала себя увереннее, когда ее ладонь сжимала холодную рукоять лезвия, и теперь могла так же беззаботно болтать, обсуждая сегодняшнюю свадьбу.
Они были уже у выхода в парк, когда услышали тихое шуршание песка в нескольких метрах от себя и легкий шелест случайно задетой листвы. Лисс тотчас насторожилась, знаком приказав Ирис и Кане немедленно удалиться, но княжна, узнавшая эту легкую поступь, только улыбнулась:
— Кажется, герцог Нотт закончил свою беседу и решил присоединиться к нам.
И точно, не прошло и минуты, как показался Эрик Нотт неспешной походкой праздно гуляющего человека. Впрочем, это спокойствие и уверенность отчасти были наиграны, поскольку его внимательный, цепкий взгляд тут же впился в княжну, словно герцог желал убедиться, все ли с ней в порядке. Наверняка он тоже почувствовал присутствие еще одного человека, прячущегося среди темной зелени зимнего сада.
— А я уже боялась, что нам придется возвращаться без вас, — безмятежно улыбнулась Ирис, протягивая руку герцогу. И когда он, поравнявшись с ними, принял ее, положив поверх своей, чуть слышно спросила: — Вам удалось узнать что-нибудь интересное от вашего «знакомого»?
Нотт усмехнулся, открывая двери, ведущие в парк, и пропуская девушек впереди себя.
— Ничего особенного, — ответил он, — нам всего лишь удалось привлечь внимание императора. Настолько, что среди наших наблюдателей есть наемный убийца, так что советую быть осторожнее.
Они молча шли по дорожкам, освещенным неровным, желтым светом факелов, отчего на лицах мелькали причудливые тени.
— Почему он ничего не предпринял, когда мы были в оранжерее? — наконец спросила Ирис, все еще думая об убийце. — Ведь у него было явное преимущество — оружие и превосходная маскировка…
— Возможно, он наслышан о ваших талантах и большой любви к ножам и кинжалам, — с легкой иронией заметил герцог, едва заметно улыбнувшись, но тотчас став серьезным, приостановился: — Вам лучше отдать оружие мне ради вашей же безопасности, — спокойно, но твердо ответил он. — Иначе вы можете навредить и себе, и другим.
Кана и Лисс удивленно посмотрели на него, гадая, когда же Нотт успел его заметить. А княжна лишь улыбнулась и, достав кинжал, протянула его герцогу, но прежде чем тот успел его взять, метнула лезвие в ближайшее дерево.
— Можете взять, — все с той же любезной улыбкой проговорила она, отворачиваясь и продолжая свой путь. — У меня еще есть.
Стиснув зубы, Эрик молча повторил про себя, что жизнь и безопасность этой девчонки пока что очень важны для него. Необходимо поддерживать дружественные отношения между Гарднерией и Бореем. К тому же княжна оказалась слабым местом главы Тайной службы, что также немало важно. «Хотя подобную дрянь порой лучше просто задушить, чтобы сделать одолжение миру» — сердито подумал Эрик, с силой вырвав кинжал из древесины и положив его в карман. А ведь он даже начал ей симпатизировать, и беспокоиться о ней, не иначе как под здешним солнцем перегрелся. Скорее бы вернуться в Борей и забыть об этой ужасной княжне как о страшном сне. Впрочем, даже это теперь не поможет, ведь он прилюдно объявил княжну своей невестой. Мрачно усмехнувшись, Эрик на мгновение представил картины будущей «счастливой» семейной жизни, и еще раз напомнил себе причины, по которым решил обручиться с эйлийской княжной. Прежде всего, положить конец вражде Эйлов и Ноттов, окончательно примирив эти два рода. Разумеется, брак двух наследников несет за собой объединение их земель и прочих богатств, к коим, впрочем, он был равнодушен. Также Эрик сможет увеличить собственное влияние при гарднерском дворе, используя имя супруги и старые связи покойного князя. Но всего этого он мог бы добиться и без женитьбы на этой неуравновешенной, непредсказуемой, и совершенно невыносимой девице. Можно было бы просто подождать, когда род Эйлов закончит свое существование со смертью последней из них, но герцог уже давно решил для себя, что непременно должен объединить две ветви потомков Тароса.