— Прощайте, герцог, — ядовито улыбнулся виконт. — Мои люди проводят вас.
— Не стоит, — усмехнувшись, ответил Нотт. — С моей стороны было бы грубо уйти, не попрощавшись с хозяйкой дворца. — И заметив, что Валенти тотчас привстал, насмешливо спросил: — Вы же не собираетесь сопровождать меня?
— Разумеется, нет, — медленно, полу-лениво произнес Александр, вновь опускаясь в кресло. Было видно, с какой силой виконт впился ногтями в подлокотники, чтобы сохранить внешнее спокойствие. Мысленно рассмеявшись, герцог покинул кабинет, и направился в сторону личных покоев княжны.
Меж тем, Ирис неторопливо шла по коридору в глубокой задумчивости. Ей так и не удалось убедить Нотта покинуть эйлийский дворец, сославшись на многочисленную охрану. В конце концов, все было наоборот, чем больше посторонних людей находилось в ее дворце, тем легче убийце пробраться в него. В том, что он непременно постарается проникнуть в ее дом, Ирис не сомневалась: сегодня ночью, в оранжерее, у него был потрясающий шанс, ведь она была лишь с Каной и Лисс, однако он не стал нападать. Почему? Если из-за боязни, что ее подруги поднимут шум, то у него было достаточно времени избавиться от них троих и незаметно исчезнуть. Даже Нотт не смог обнаружить в оранжерее место, где прятался наемник. Остается только один вариант — его цель только она, а значит, он выберет место, где бы она, княжна, была бы одна. И княжеская спальня идеально подходит для этого.
Княжна на мгновение приостановилась, вновь ощущая неприятное свербящее чувство между лопаток, будто кто-то пристально наблюдает за ней, как тогда в оранжерее. Рука привычно рванулась к поясу в поиске кинжала, но тотчас вспомнила, что отдала оружие Нотту и мысленно выругалась. Как назло, ни стражи, ни слуг, обычно шнырявших по коридорам, поблизости не было, однако отступить она не могла, интуитивно чувствуя, что любое резкое движение будет остановлено ножом в спину. Медленно повернувшись, Ирис внимательно обвела хмурым взглядом пустой коридор. Вокруг не было ни души, однако назойливое чувство того, что за ней следят, не оставляло ее. Что за чертовщина? Прежде чутье ее не подводило. Не могла же она за пару недель превратиться в обычную истеричную девицу, которой повсюду чудятся убийцы и заговоры. Взяв себя в руки, княжна невозмутимым голосом произнесла вслух:
— Вижу, вы все-таки пришли. А я, признаться, уже не ждала вас сегодня.
Ответом Ирис была тишина полутемного коридора, нарушаемая лишь тихим потрескиванием пламени свечей, освещавших его. Ирис даже засомневалась, может ей и правда показалось? Все же этот день был очень напряженным и насыщенным событиями… Но тут дверь одной из комнат приоткрылась и смутно знакомый скрипучий голос произнес:
— Рад видеть вас, Ваше Высочество. Сожалею, что заставил ждать.
— Ерунда, я могла бы еще подождать. Полагаю, у вас не срочное дело, раз вы не спешили, — улыбнувшись, отмахнулась княжна, тем временем судорожно вспоминая, где же она могла слышать этот голос. Наемник грустно усмехнулся:
— Напротив, это очень срочное дело. Ради своего господина, я должен закончить все к утру, иначе случится непоправимое.
— Вот как? — слегка приподняла левую бровь княжна, незаметно отступая все дальше от двери. — Что же непоправимого может случиться с императором?
— С императором? — удивленно переспросил убийца и с усмешкой добавил: — Очевидно, вы меня не узнали… Что ж, тем лучше. Но прежде, чем вы умрете, хочу, чтобы вы знали: я не служу императору, хоть и выполняю его приказ. Это сделка — я должен завершить то, что начал, а он спасет жизнь моего господина и его сына. Одна жизнь за две — разве это не выгодная сделка?
Покинув комнату, убийца вышел в коридор, и тут Ирис узнала слугу графа Кейзера, Гера. Его высокую, сутуловатую фигуру с непропорционально длинными руками, чем-то напоминавшую паука, нельзя было с кем-то спутать или забыть. Как ни странно, но Ирис поверила его словам. То, что граф окажется в руках императора, было нетрудно предсказать после позорного разоблачения Кейзеров во время несостоявшихся похорон. Но кто бы мог подумать, что император окажется настолько милосердным, что позволит ему выкупить свою жизнь и жизнь собственного сына. А княжна окажется всего лишь разменной монетой в этой сделке.
— До чего же обидно сознавать собственную незначительность, — вздохнула княжна, замерев на месте. — И что же вы намерены делать?
— Не волнуйтесь, Ваше Высочество, — произнес Гер, предлагая ей руку. — Отдавая должное вашему происхождению и из уважения к вашему отцу, все произойдет очень быстро, так что вы даже не почувствуете боли.