Ирис тяжело вздохнула, глядя, как графский особняк, издалека напоминавший своими беломраморными колоннами и резным портиком древний храм, приближался, освобождаясь от густой, глянцевой зелени аллей. А ведь она так и не спросила, кем же были те гости из столицы и, почему въезд в город был ограничен, да и замок на Зеленом Мысе…
Впрочем, пожалуй, тут можно догадаться: все свидетельствует о неусыпном контроле императора над Кейзером, иначе зачем ему Кей.
Граф, в свою очередь, желая сохранить независимость, ограничил въезд, чтобы никто не смог проникнуть в его город не замеченным. Тогда император прислал гостей, а вместе с ними наверняка будут и те, в чьи задачи будет входить не столько налаживание связей со столицей, сколько присмотр за делами и словами самого графа. Поэтому он, оставаясь верным клятве, отправил ее подальше от лишних глаз и ушей, и даже устроил эту прогулку, чтобы переговорить с глазу на глаз, не вызывая подозрений.
Ирис также допускала, что подобные проблемы могли возникнуть и у других рыцарей. Император наверняка попытается ограничить их власть, если уже не сделал этого, тем самым лишая ее возможности воспользоваться ею. Интересно, это простая предусмотрительность, или ему все-таки стало известно о ее намерении обратиться к рыцарям? Еще одна «случайность» или предательство?
5
Княжна пребывала в на редкость мрачных мыслях, когда карета остановилась у парадного подъезда графского дворца. Расторопный лакей приоткрыл дверцу, и граф, выйдя первым, подал ей руку.
— И как тебе мой особнячок? — хитро улыбнувшись, поинтересовался он, пока они ждали его дальнюю родственницу с дочками, торопливо спешащими подняться вслед за ними по широкой мраморной лестнице.
— Миленький, — оглядев еще раз белую громаду, подавлявшую своим размером всякого, смотревшего на его мощнейшие колонны в два десятка метров высотой. — Скромненько и со вкусом.
Граф, ожидавший от нее именно такой ответ, довольно хихикнул. Жена наместника, увидев лучезарную улыбку графа, тут же истолковала ее свою пользу, а потому перестав спешить, плавно и величаво поднялась к ним на площадку, вслух восхищаясь красотами дворца.
— Ах, какой чудный дом! Должно быть, его постройка стоила вам целого состояния! Какая потрясающая стилизация под храм времен Единого царства! Кажется, еще чуть-чуть и мы сможем увидеть жрецов, возносящих молитвы древним богам!
— Уверяю Вас, мне он совершенно ничего не стоил, — продолжая улыбаться, холодно заметил граф. — Этот особняк передается из поколения в поколение с тех самых пор, как род Кейзер получил эти земли в дар от самого Тароса Непобедимого. Так что это действительно очень древняя постройка.
Тон, с которым это было произнесено, явно намекал на то, что дорогая «родственница» должна бы это знать. И более того, Ирис была уверена, что подобная вещь, должна быть известна любому местному жителю. Во всяком случае, в Эйле, любой мальчишка вам мог рассказать кучу древних историй и о замке, и о Стене, и о княжеской усыпальнице. Словом, он показывал не только свое недоверие, но и намекал, что и Ирис следует быть с ними осторожной.
По молчаливому согласию, они с княжной пропустили его дражайших родственников вперед, предпочитая идти на некотором удалении, изредка улыбаясь и кивая им на все новые всплески восхищения, что неутолимая жена наместника производила в неимоверном количестве.
Наконец, они достигли террасы, где графская семья и их гости имели обыкновение проводить время перед завтраком, наслаждаясь видом цветущего сада.
Графский сад и правда был прекрасен: стройные кипарисы и раскидистые акации в сочетании с душистой магнолией и изящной камеей создавали неповторимый пейзаж, наполняя воздух упоительным ароматом. Многочисленные цветники и клумбы, обрамлявшие фонтаны и искусственный пруд с водопадом, поражали взгляд переливами цветов и оттенков, сравниться с которыми могли только крылья бабочек, порхавших от одного цветка к другому в поисках сладкого нектара.
Многие гости, да и сами хозяева любили побродить по мощеным дорожкам или посидеть в укромном уголке, наслаждаясь этой красотой в ожидании завтрака. Вот и сейчас, когда они с дядей и его родственницами вышли на террасу, она была практически пуста. Лишь в уголке, облокотившись на перила, сидела маленькая, худенькая девушка и с восторженным видом слушала стоявшего рядом молодого человека.