Характерно, что трансфер — это безусловная и начисто лишенная искусственности реальность, открытие которой стало революционным переворотом в психотерапевтической практике, — позволяет, наконец, придать гипнотическому отношению личностный характер. В то же время, как это ни парадоксально, трансфер приводит к тончайшей форме взаимоотстранения врача и пациента, так как вводит между двумя участниками отношения как бы третье лицо, с которым пациент ранее контактировал (один из родителей, любимый человек и пр.). Таким образом, в процессе занятия психотерапией Фрейд обнаружил, что причиной текущей болезни могут быть желания и влечения, которые ввиду невозможности их реализации, вытеснены в подсознание и индуцируют оттуда на неосознаваемом уровне болезненные симптомы.
Отказавшись от гипноза, Фрейд начал создавать свой метод, который бы позволял, подобно гипнозу, возвращать сознанию те вытесненные в подсознание и часто забытые влечения и отношения, которые стали болезнетворными факторами. Для активизации самого процесса воспоминания Фрейд вместо гипноза использовал принцип свободных словесных ассоциаций. В этом заключалась суть психоанализа. Сеансы направляемого аналитиком ассоциирования длились часами, а весь курс такого лечения мог занимать несколько месяцев или даже лет. Все последующие годы были посвящены теоретическому осмыслению метода в психологическом, естественнонаучном и социокультурном планах.
Вместе с тем обвинение в «недемократичности», незаслуженно предъявленное Фрейдом гипнозу, послужило поводом к тому, что гипноз как метод психотерапии и в Западной Европе, и в США на долгие годы был полностью вытеснен психоанализом. Получилось так, что, оказавшись неожиданным детищем гипноза, психоанализ, окрепнув, все последующее время находился в крайнем отчуждении от своего «родителя» и часто относился к нему с откровенной враждебностью. Дело доходило до того, что член психоаналитического общества мог быть даже исключен из его рядов, если становилось известно, что в своей лечебной практике он применяет методы, связанные с явлениями гипноза.
Видный французский клиницист Леон Шерток отмечает, к примеру, что еще в 1980 г. ведущий психоаналитический журнал Франции опубликовал статью под тенденциозным заголовком «Гипноз мертв». «Нет сомнения, — пишет Шерток, — что коллеги из общества психоаналитиков Парижа и Франции всегда готовы поддержать эту сомнительную констатацию. Только эти два общества во Франции, признанные Международной ассоциацией психоаналитиков, являясь последней инстанцией и служа рупором ортодоксальности, устанавливают всеобщие законы и выносят вердикты. Поскольку гипноз объявлен ересью, вопрос о пересмотре данного вердикта даже не ставится, и считать его «умершим», несмотря ни на что, остается для них лучшим способом избежать подобного искушения»[36].
И все же с 60-х гг. XX в. повсеместно наблюдается заметное охлаждение не к гипнозу, а к традиционному психоанализу. С новой силой разгорается спор о том, что он собой представляет с теоретической точки зрения. Многие авторы доказывают, что это учение никогда не достигало безусловной целостности и не удовлетворяло естественнонаучным критериям. Все решительнее раздаются голоса, утверждающие, что психоанализ — это современный миф. И действительно, многочисленные попытки экспериментально подтвердить теоретические положения психоанализа заканчивались неудачей. Терапевтическая же его эффективность, по словам тех же критиков, объясняется действием Косвенного внушения, от которого не бывает свободен ни один метод.
Доброта русского человека свободна от сентиментальности, т. е. от наслаждения своим чувством, и от фарисеизма: она есть непосредственное приятие чужого бытия в свою душу и защита его, как самого себя.
Н. О. Лосский
В мировой истории развития методов психотерапии русскому гипнозу принадлежит весьма заметное место не только в связи с неоспоримыми научными достижениями, чисто технологическими разработками, но и с особыми гуманистическими традициями, сложившимися в данном виде врачебной деятельности. Правда, в последнее время социально-экономические трудности, возникшие в стране, создали угрозу девальвации тех огромных духовных наработок, которые были добыты самоотверженным трудом отечественных гипнологов более чем за столетний период.