Оценивая степень признания своего учения в России, 3. Фрейд писал в 1914 г.: «В России психоанализ известен и распространен; почти все мои книги, как и других приверженцев анализа, переведены на русский язык. Но более глубокое понимание психоаналитических учений еще не установилось. Научные вклады русских врачей и психиатров в области психоанализа можно до настоящего времени считать незначительными…»[42].
Не изменилось положение и с течением времени. Несомненный знаток психоанализа в России А. М. Эткинд констатировал, что книги Фрейда систематически переводились на русский язык с 1904 по 1930 гг., но в университетских курсах психиатрии и психологии они редко находили отражение.
Характерно, что широкая публика принимала психоанализ более охотно, чем русская философия и медицина. Так против фрейдовского подхода к патогенезу неврозов решительно выступал видный отечественный невропатолог Л. А. Даршкевич (1858–1925). Руководитель психиатрической клиники Московского университета В. П. Сербский (1858–1917), не отвергая в целом теории Фрейда, так же считал, что психоанализ придает чрезмерное значение сексуальной этиологии неврозов. Точно такое же отношение к психоанализу было и у другого известного отечественного психотерапевта Н. Е. Осипова, ученика К. Г. Юнга, встречавшегося и переписывавшегося с самим Фрейдом.
Весьма критически относились к учению Фрейда и русские философы. Так Н. А. Бердяев (1874–1948) упрекал создателя психоанализа в «философской наивности» и утверждал, что было бы ошибочно думать, что одним аналитическим методом можно глубоко познать внутреннюю жизнь другого, т. е. познать его истинное «Я»[43]. Психоанализ в том варианте, который развивал Фрейд, был неприемлем и для Б. П. Вышеславцева (1877–1954). Он прямо указывал на то, что Фрейдом был открыт «клад глубинной душевной жизни, но справиться с ним исследователь не сумел»[44]. С. Л. Франк (1877–1950), крупный религиозный теоретик и психолог, в одной из своих критических статей характеризует фрейдизм как философски бедное и примитивное мировоззрение, в котором «плоскость его рационалистических понятий неадекватна глубине и иррациональности открытого им духовного материала»[45].
Характерно, что не было ссылок на работы Фрейда и у таких властителей дум русского общества начала XX в., как Вячеслав Иванов, Василий Розанов, Андрей Белый. Теоретиков и творцов «серебряного века» интересовали те же вопросы, что и Фрейда, но ответы на них они давали иные. Весьма показательно и то, что такой известный интеллектуал и деятель искусства, как К. С. Станиславский, разрабатывавший вопросы взаимоотношения сознания и подсознания в творчестве актера, прямых ссылок на работы Фрейда не делал.
В заключение вышеприведенных суждений, характеризующих отношение отечественных авторов к теоретическим конструкциям психоанализа, целесообразно привести здесь соответствующие высказывания М. И. Буянова — известного современного российского психотерапевта и писателя-публициста. В одной из своих книг он пишет: «На заре психоанализа я, быть может и стал бы его приверженцем, но сейчас, в конце XX в., когда психоанализ исчерпал себя, когда вскрылись многочисленные бездоказательные фантазии в этой концепции, когда стало очевидно, что терапевтическая эффективность психоанализа очень низка, всерьез касаться его не стоит. Нынешние психоаналитики превратили в пародию то, что было заложено в учении Фрейда.
Бесконечные вариации на тему Эдипова комплекса, который в реальной жизни встречается очень редко, сведение всех сложных психологических процессов только к половому влечению, стремление навязать всем без исключения людям убеждение, будто истинной причиной их невзгод является дурное отношение к ним в детстве со стороны родителей — это и многое другое привели к упадку авторитета психоанализа среди психологов (среди медиков он никогда не пользовался популярностью). Его по-прежнему любят журналисты, артисты и философы, но только не специалисты по практической психологии»[46].
42