– Ну, что ты такое говоришь, Инга! – тетя Маша, как всегда оказалась на страже Катиных интересов. – Да разве кому-то придет в голову добровольно калечить себя?
– Вы вечно идеализируете людей, – фыркнула красотка, равнодушно отворачиваясь.
– Между прочим, – пробасил Вениамин Григорьевич, – на войне подобные случаи случались довольно часто. Прострелить себе руку или ногу, чтобы попасть в госпиталь…
– Но мы-то не на войне! – подбоченилась женщина, сердито глядя на него.
– Машенька, я же не спорю с тобой, – тут же капитулировал военный, втягивая голову в плечи.
– Ник, дай куртку, – тихо попросила Катя.
– Замерзла что ли? – парень плюхнулся в соседнее кресло, вытянув длинные ноги.
– Хочу руку прикрыть, – честно призналась она. – Скоро же конец кона, народ пялиться будет и вопросы задавать.
– Интересно, кто это тебя будет спрашивать? Тут вообще-то всем друг на друга по большому счету плевать, – ворча, Никита все-таки стянул свой синий бомбер и бросил пострадавшей. – В следующий кон вернешь.
Как ни странно, отданная в займы одежда или обувь спокойно переносилась из сна в реальность. Это исключение не распространялось на местные вещи. Сколько бы люди не пытались утащить к себе на родину сувениры из города, все попытки оказывались тщетными.
Кате удалось не обнаружить повязку. Остаток кона она вместе с остальными провела за бессмысленной болтовней. Господин Кам, как обычно затянул шарманку о политике, постепенно перетекшую в философскую беседу о существовании этого города в реальности. Никита, Вениамин Григорьевич и тетя Маша от скуки вяло поддерживали ее. Остальные четверо предпочли молчать. Катя, уже наслушавшись самых невероятных теорий за годы пребывания в игре, не воспринимала всерьез ни какие из предположений и старалась вообще не участвовать в этом разговоре. Она знала точно, что полученные тут царапины и натертые мозоли были вполне реальными, и, если бы не помощь Михаса, проснувшись утром, она смогла бы оценить всю полноту нанесенного ей тем лойсером ущерба. И что куртка Никиты перенесется с ней в комнату, так же оставалось неоспоримым фактом. Все остальное Катю не интересовало, она вообще старалась не задумываться о подобных вещах. Ей казалось рассуждать о чем-то подобном, словно пытаться выяснить, есть ли жизнь на Марсе, имея в наличии только слабенький телескоп. Стоит ли забивать голову?
Когда, наконец, настало время игрокам собраться в парке, девушка едва не вздохнула с облегчением. Во-первых, ей хотелось поскорее отправиться в аптеку к Михасу, чтобы продолжить их знакомство и узнать от него все, что только возможно о местной культуре и странностях. Во-вторых, еще существовал Педро, который по странному стечению обстоятельств постоянно ускользал от нее. Катя никогда не считала себе особой слишком целеустремленной, прошибающей лбом и упрямством стены, но ситуация со старшим игроком начинала сердить ее, и потому желание встречи вылезло за рамки норм и приличий.
Кон завершался, как обычно. Девушка даже не обратила внимания на то, кому выпало в этот раз войти в круг, заметив всего в пяти человеках от себя португальца. Педро руководил процессом вплоть до тех пор, пока часы не пробили семнадцать раз. Все это время Катя бросала на него взволнованные взгляды, боясь и в этот раз упустить неуловимого брюнета. Португалец, явно почувствовав ее взгляд, улыбнулся и кивнул забавной русской девчонке. И стоило первому «бом» огласить окрестности, как она поспешила навстречу мужчине, привлекая внимание соседей, не ожидавших от нее такой прыти.
– Hola! – девушка приветствовала португальца, высочив перед ним, словно черт из табакерки.
– Hola! – удивившись ее внезапному появлению на своем пути, ответил Педро и продолжил на родном языке: – У тебя все хорошо? Как испанский?.
– Да, все хорошо. Испанский, ох… Нужна помощь, – она неловко улыбнулась, глядя в приятное молодое лицо, – сложно запоминать много слов и правил.
Мужчина в дружеском жесте положил руку ей на плечо и тепло улыбнулся:
– Это обычно. Нужна практика, тогда правила будет легче учить. Я попрошу Игнасио помочь тебе, – Катя тут же скисла, услышав его предложение. – У него образование учителя, и он знает, как и что объяснить.